 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самого по себе функционального созревания, а функционального развития: он функционирует
развиваясь и развивается функционируя.
Значение таких функциональных изменений структуры в онтогенетическом развитии
совершенно очевидно. Но зависимость строения от функции не ограничивается ими. И в
филогенетическом развитии строения организмов функция играет существенную и даже ведущую роль.
В пользу этого положения говорит приспособительный характер эволюции, приводящий к развитию
признаков, соответствующих среде и образу жизни.
«Если мы возьм¸м организм птицы, — пишет А. Н. Северцов, — то увидим, что все е¸ органы и
функции приспособлены к воздушному образу жизни: удивительно сложное и целесообразное строение
перьев защищает птицу от холода при быстрых переменах температуры, которым она подвергается при
пол¸те; маховые перья крыла расположены так, что крыло непроницаемо для воздуха при ударе вниз и
что перья располагаются в вертикальной плоскости при подымании крыла, так что воздух свободно
проходит между ними при взмахе вверх; хвост является рул¸м глубины; замечательны устройства
птичьих лап, являющихся органами хватания и передвижения на суше, и анатомические особенности
мускулов и сухожилий ноги, позволяющие птице спать на ветке дерева (благодаря этому устройству,
чем крепче спит птица, тем плотнее она схватывает ветку). Мы имеем здесь ряд чрезвычайно
характерных особенностей, которые совершенно ясно свидетельствуют о том, что организм птицы
является в высокой степени приспособленным к воздушному образу жизни, т. е. к специальным
условиям е¸ существования. Но, разбирая строение птиц далее и углубляя начатый анализ, можно
убедиться, что каждая птица приспособлена также к особенностям именно своего образа жизни, т. е. что
водяная птица помимо перечисленных приспособлений имеет ряд других, благодаря которым она
может плавать, нырять и питаться водяными животными или растениями, что лесные птицы, лазающие
по деревьям, как дятел и поползень, приспособлены именно к этому образу жизни, а не к другому, и т.
д.» [А. Н. Северцов, «Эволюция и психика», М. 1923. С. 8].
Здесь можно оставить совершенно открытым относящийся к компетенции биологов и весьма
дискуссионный вопрос о том, как осуществляется эта ведущая роль среды и образа жизни в развитии
строения и функций и функционально обусловленных изменений строения в филогенетическом
развитии.
Ламарк предполагал, что изменения, возникающие в результате функционального упражнения
органа, закрепляются непосредственно пут¸м их наследственной передачи. Согласно противоположной
точке зрения неодарвинистов, полностью отрицающих наследование индивидуально приобрет¸нных
признаков, эволюция совершается исключительно пут¸м случайных мутационных изменений. Однако
направление, в котором естественный отбор фиксирует и накапливает эти изменения, определяется
соответствием последних условиям существования организма. А это соответствие зависит в свою
очередь от приспособленности строения и функции организма в их единстве к его образу жизни. Таким
образом, функция и в этом случае влияет на строение организма, хотя и косвенным образом.
В советской биологической литературе Т. Д. Лысенко считает, что опытами по вегетативной
гибридизации «вопрос о возможности наследования так называемых «благоприобретенных» признаков
для советской агробиологии окончательно реш¸н в благоприятном смысле».
Русская генетическая школа Северцова-Шмальгаузена, продолжая линию Ч. Дарвина и
отмеж¸вываясь от неодарвинизма, также подч¸ркивает формообразующую роль функции,
осуществляющуюся через естественный отбор.
В этом отношении существенный интерес — как нам кажется — представляет направление работ
И. И. Шмальгаузена, который, исходя из единства или параллелизма мутационных и модификационных
изменений, стремится показать, как отбор в отношении активных органов совершается на фоне или
основе функциональных модификаций,
вследствие чего направление естественного отбора и
совершающейся посредством него эволюции определяется адаптивными функциональными
модификациями.
Таким образом, оставляя в стороне дискуссионные вопросы современной теории эволюции,
можно сказать, что прямо или косвенно образ жизни играет определяющую роль в развитии и
строении функции в их единстве, прич¸м влияние образа жизни на строение опосредовано функцией.
Лишь признание этого положения созда¸т биологические естественно-научные предпосылки для
единого целостного учения о развитии, в которое учение об антропогенезе органически входит
определяющим звеном.
В этом учении в качестве основного принципа выступает положение об определяющей роли
образа жизни в развитии психики; в качестве основного механизма —
единство и взаимосвязь
