 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
обстоятельств, в которых действуют люди, или они лишь описывают очевидное?
Должно быть, вам уже приходили в голову многие из тех выводов, которые представлены в этой
книге, ибо мы со всех сторон окружены социальной психологией. Мы постоянно наблюдаем за людьми,
думающими о других, влияющими на них и демонстрирующими свое отношение к ним. Стоит
подумать, о чем говорит это выражение лица, как заставить кого-то сделать то, что вам нужно, и как
относиться к другому человеку — как к другу или как к врагу. В течение многих веков философы,
писатели и поэты наблюдали социальное поведение и нередко делали это весьма искусно. В социальной
психологии разбираются абсолютно все.
Значит ли это, что социальная психология — всего лишь синоним понятия «здравый смысл»?
Социальную психологию критикуют с двух противоречащих друг другу позиций: одни — за
тривиальность, подтверждающую очевидное, другие — за то, что она опасна, ибо ее достижения могут
быть использованы для манипулирования людьми. Справедливо ли первое утверждение, т. е. правда ли,
что социальная психология лишь придает определенную форму тому, что благодаря интуиции известно
любому обывателю?
Писатель Каллен Мерфи говорит: «День за днем социальные психологи выходят в мир. День за
днем они убеждаются в том, что поведение людей во многом именно такое, какого и следовало
ожидать» (Murphy, 1990). Около полувека назад историк Артур Шлезингер-младший с той же усмешкой
реагировал на исследования американских солдат, которые проводили социальные психологи во время
Второй мировой войны (Schlesinger, Jr., 1949).
Каковы же результаты этих исследований? Их перечислил и прокомментировал другой
рецензент, социолог Пол Лазарсфельд; я приведу некоторые из них в собственном изложении
(Lazarsfeld, 1949).
1. Чем образованнее солдаты, тем труднее они адаптируются. (Интеллектуалы менее
подготовлены к стрессам, связанным с военным временем, чем люди, воспитанные улицей.)
2. Уроженцы Юга лучше переносили жаркий климат островов, расположенных в южной части
Тихого океана, нежели выходцы из северных штатов. (Для южан жаркая погода — более привычное
дело.)
3. Белые рядовые с большим нетерпением ждали повышения по службе, чем афроамериканцы.
(Годы угнетения не прошли бесследно для мотивации достижений.)
4. Афроамериканцы из южных штатов отдавали предпочтение белым офицерам-южанам. (У
офицеров-южан более богатый опыт общения с чернокожими солдатами, чем у офицеров-северян.)
Одна из проблем, связанных со здравым смыслом, заключается в том, что мы обращаемся к нему
уже после того, как становятся известны факты. События кажутся значительно более «очевидными» и
предсказуемыми после того, как они
уже произошли, чем «до того». Практика показывает: когда
результаты экспериментов становятся известны, людям вдруг начинает казаться, что в них нет ничего
удивительного, во всяком случае, они удивляются меньше, чем те, кому просто было рассказано о
проводимых экспериментах и об их возможных результатах (Slovic & Fischhoff, 1977). Обладая новым
знанием, наша действенная система памяти освобождается от устаревших представлений (Hoffrage et
al., 2000).
<Самая лучшая теория прогнозирует, посредственная — не позволяет, а плохая — объясняет
событие после того, как оно произошло. А. И. Китайгородский>
Возможно, у вас было именно такое чувство, когда вы читали выводы, сделанные
Лазарсфельдом. Однако они приведены не полностью. Далее Лазарсфельд пишет: «Все эти выводы
диаметрально противоположны тому, что в действительности установили авторы исследования». На
самом деле они нашли, что менее образованные солдаты адаптируются хуже, южане хуже северян
адаптируются к климату тропиков, афроамериканцы с большим нетерпением ожидали повышения,
нежели белые солдаты, и т. д. «Если бы мы сначала перечислили истинные результаты исследования [а
Шлезингер узнал именно их], читатель и их назвал бы “очевидными”».
В повседневной жизни некоторые события тоже становятся для нас полной неожиданностью.
Однако потом, задним числом, мы вдруг отчетливо понимаем, почему они произошли, и перестаем
удивляться. После того как результаты выборов становятся известны, а изменения на фондовом рынке
уже произошли, большинство комментаторов не находят в этих событиях ничего удивительного:
«Корректировка фондового рынка была неизбежной». Как сказал датский философ и теолог Серен
Кьеркегор, «жизнь идет вперед, но понимаем мы ее с опозданием».
Если эта ошибка хиндсайта,
которую называют также феноменом «Так я и знал!», —
распространенное явление, вам, возможно, кажется, что вы и раньше
знали про нее. Действительно,
