 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Даже опытные психотерапевты, получая перечень вопросов, при тестировании экстравертности
предпочитают выбирать из него «экстравертные вопросы», которые подталкивают интервьюируемых к
экстравертному поведению (Dallas & Baron, 1985; Copeland & Snyder, 1995; Snyder & Thomsen, 1988).
Когда интервьюеры сами формулируют вопросы, их ожидания также способны повлиять на интервью,
если к моменту его проведения у них уже сложились определенные предварительные представления
(Devine et al., 1990; Hodgins
& Zuckerman, 1973; Swann & Giuliano, 1987). В клинике, как и в
лаборатории, твердые убеждения могут порождать свои собственные подтверждения.
Самооценка людей тоже чревата предвзятыми суждениями. Задумайтесь над таким вопросом: вы
довольны своей социальной жизнью? Зва Кунда и его коллеги задавали этот вопрос студентам
университета города Ватерлоо и других университетов (Zva Kunda et al., 1993). Студенты начинали
вспоминать примеры, которые позволили бы им ответить утвердительно, и в конце концов настроение у
них становилось лучше, чем у их товарищей, которым задавали вопрос: «Вы недовольны своей
социальной жизнью?» Проверьте сами, и вы убедитесь, что так оно и есть.
В других экспериментах Снайдер и его коллеги пытались убедить интервьюеров искать примеры
таких поступков, которые опровергали бы наличие у интервьюируемых тех черт характера, которые они
тестировали (Snyder et al., 1982). В одном из опытов они сказали интервьюерам, что «важно и полезно
выяснить, в чем заключается уникальность интервьюируемого, чем он отличается от стереотипа», во
втором Снайдер предложил «$25 тому, кто разработает перечень вопросов, с помощью которых можно
получить максимум информации об интервьюируемых» (Snyder, 1981a). Тем не менее предвзятость
восторжествовала: тестируя экстравертность, интервьюеры предпочитали не задавать «интровертных»
вопросов.
Зная о результатах экспериментов Снайдера, можно понять, почему поведение людей, которые
проходят курс психотерапии, в конце концов начинает соответствовать тем теориям, которых
придерживаются их психотерапевты (Whitman et al., 1963). Когда Гарольд Рено и Флойд Эстес
расспросили 100 здоровых, преуспевающих взрослых мужчин об их жизни, они с удивлением
обнаружили, что в детстве у этих вполне благополучных людей были и «травматичные события», и
напряженные отношения с некоторыми людьми, и неудачные решения родителей, т. е. все то, чем
психологи-клиницисты обычно объясняют психиатрические проблемы (Renaud & Estess, 1961). Когда
психотерапевты, разделяющие взгляды Фрейда, начинают выискивать «психические травмы»,
полученные их пациентами в раннем детстве, они нередко находят то, что ищут и что подтверждает их
предположения. Вот что пишет по этому поводу Снайдер (Snyder, 1981a):
«Психотерапевт, убежденный (ошибочно) в том, что у взрослых гомосексуалистов в детстве
были плохие отношения с матерями, может дотошно расспрашивать своего пациента-гомосексуалиста о
реальных или вымышленных признаках этих плохих отношений, но не обратить никакого внимания на
отношения с матерями клиентов-гетеросексуалов. Безусловно, любой человек может припомнить какие-
то незначительные или отдельные эпизоды, когда между ним и его матерью возникали трения.»
Не этими ли поисками психотерапевтами информации, подтверждающей их предположения,
объясняются многие случаи «восстановления памяти»? В таких публикациях, как книга Элен Басс и
Лауры Дэвис «Мужество целителя» (Bass & Davis, The Courage to Heal, 1988), содержится намек на то,
что большинство людей, переживших в детстве сексуальное насилие, склонны к депрессии,
испытывают чувство стыда, считают себя никчемными и беспомощными, стремятся к совершенству во
всем. Если пациенты демонстрируют именно эти симптомы (которые на самом деле могут быть
вызваны самыми разными причинами), некоторые психотерапевты начинают активно искать
подтверждения своим предположениям о сексуальном насилии (Harris, 1994; Loftus, 2000; Loftus &
Ketcham, 1994; Poole et al., 1995). Ход их мыслей при этом может быть примерно таким: «У людей,
переживших в детстве сексуальное насилие, аналогичные симптомы, так что и в вашей жизни,
возможно, было нечто подобное». Если пациенту не удается припомнить ничего похожего на
сексуальное насилие, психотерапевт в надежде на то, что нужная ему информация все-таки всплывает в
его памяти, может прибегнуть к гипнозу, к направленному воображению или к интерпретации снов.
Подобная тактика поиска подтверждений приводит к тому, что некоторые клиенты «вспоминают»
события, которых никогда не было.
Прогноз: клинический или статистический?
Теперь, когда нам известно о существовании тенденций к хиндсайту и к поиску информации,
подтверждающей диагноз, нас не должно удивлять то, что большинство клиницистов и интервьюеров
