 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
субъекта и объекта, мы ее не обнаружили» (Science et Conscience, 1980).
Но все это уже другая история, которая, вероятно, подробнее будет описана в книгах будущего,
может быть не такого отдаленного, как нам кажется (см. документ 5.2). Пока же, оставаясь на
нынешнем уровне знаний, постараемся понять, как функционируют человеческий мозг
и рецепторы,
доставляющие ему информацию, из которой формируется связная картина реальности.
Ограничения, связанные с органами чувств
Окружающая среда в любой момент посылает нам тысячи всевозможных сигналов, из которых
мы можем уловить лишь очень небольшую часть. Действительно, способность наших органов чувств к
возбуждению ограниченна и лучший из них может различить лишь малую долю сигналов,
поступающих из окружающего мира (см. приложение А).
Человеческое ухо не способно улавливать слишком высокие для него звуки, тогда как эти
ультразвуки легко слышит собака, дельфин или летучая мышь. Пространство пронизывается
бесконечным множеством электромагнитных волн — от самых коротких (гамма-лучи, рентгеновские
лучи) до самых длинных (радиоволны). Однако наши глаза чувствительны лишь к небольшому участку
спектра, занимающему промежуточное положение, — к «видимому свету» (см. рис. Ц.1).
Какой бы нам представилась реальность, если бы мы были способны различать другие формы
энергии? Достаточно посмотреть на фотографию, сделанную аппаратом для съемки в инфракрасных
лучах, чтобы увидеть, что она отражает совершенно другой образ окружающего. Или известно,
например, что люди, у которых удален хрусталик, чувствительны к ультрафиолетовым лучам. Каково
было бы наше видение мира, если бы наши глаза были способны улавливать рентгеновские лучи и мы
видели бы насквозь то, что сейчас кажется непроницаемым? Но какой мозг понадобился бы нам, чтобы
осмысливать окружающее, от которого мы получали бы такое множество сигналов?
Роль предшествующего опыта
У детей органы чувств способны действовать с самого рождения, а по последним научным
данным даже и до рождения. Однако известно, что человеческий мозг обладает механизмами, которые
упорядочивают процессы восприятия. С первых минут жизни новорожденный оказывается под
воздействием колоссального количества раздражителей, которые, достигнув мозга, сортируются там по
категориям, прежде чем отложиться в памяти (см. документ 5.3).
В любой момент раздражители воспринимаются нами соответственно тем категориям образов,
которые постепенно устанавливаются после рождения. При этом некоторые сигналы, более привычные,
чем другие, распознаются автоматически, почти тотчас же. Однако в других случаях, когда информация
новая, неполная или неоднозначная, наш мозг действует путем гипотез,
которые он одну за другой
проверяет, чтобы принять ту, которая кажется ему наиболее правдоподобной или наиболее приемлемой.
Тогда можно утверждать, как это делал Грегори (Gregory, 1966), что «любой воспринятый объект — это
гипотеза» (см. документ 5.4). Итак, способ классификации воспринимаемого у каждого из нас тесно
связан с нашим предварительным жизненным опытом.
Котята, выросшие в клетке, где были только вертикальные линии, позднее оказались
неспособными узнавать горизонтальные линии (Blackemore, Cooper, 1970). По-видимому, так же дело
обстоит и у людей. Мы уже видели, как у «дикого» ребенка (Виктора) выработалось восприятие вещей,
во многом отличное от нашего. Известно также, что если людям, слепым от рождения, возвратить
зрение уже во взрослом состоянии, они смогут различать предметы, четко выделяющиеся на
окружающем фоне, следить глазами за движущимися объектами или даже различать цвета. Но они
будут не в состоянии узнавать отдельные предметы, геометрические формы или даже лица, а также
назвать цвет, который они видят.
Антропологи со своей стороны показали, что люди, обитающие в круглых жилищах (рис. 5.1),
воспринимают обстановку с обилием вертикальных и горизонтальных прямых не так, как мы,
привыкшие с рождения к нашим домам. В некоторых культурах имеются лишь два названия цветов, в
то время как мы научаемся узнавать по меньшей мере шесть цветов.
