 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
добровольного партнера, даже за определенную плату. Мы иногда читаем о садистских нападениях на
ничего не подозревающую жертву. Классическое убийство на почве страсти также часто имеет такой
характер (Money, 1990). В этих случаях оргазм может быть достигнут в результате самого факта
насилия, заканчивающегося смертью жертвы.
Многие люди в современных западных культурах рассматривают садомазохизм в очень
негативном свете. Это, конечно, понятно, особенно для тех, кто расценивает сексуальное общение как
взаимодействие любящих, чутких партнеров, стремящихся доставить друг другу удовольствие. Однако
в значительной степени негативное отношение происходит от обобщенного восприятия
садомазохистских действий как извращенных форм сексуального выражения, предполагающих
сильную боль, страдание и унижение. Обычно предполагается, что люди, втянутые в такие действия,
часто являются жертвами, а не добровольными участниками.
Одна группа исследователей обсуждала эти предположения и пришла к заключению, что
традиционная медицинская модель садомазохизма как патологического состояния весьма ограниченна.
Она базируется на исключительной выборке пациентов, которые попали в сферу внимания
специалистов в результате личностных нарушений или серьезных психологических проблем. Как и в
отношении некоторых других нетипичных форм поведения, обсуждающихся в этой главе, эти
исследователи считают, что делать выводы на основании такой выборки неправильно. Они провели
свои собственные обширные исследования вне клинического окружения. Специалистами было
опрошено большое количество людей, склонных к садомазохизму, а также проведено наблюдение их
поведения в различных ситуациях. Хотя поведение некоторых испытуемых соответствовало
традиционным представлениям, исследователи обнаружили, что для большинства участников
садомазохизм был просто формой сексуального разнообразия. Это разнообразие включало элементы
доминирования и подчинения, разыгрывание ролей, а также согласованность, «которую они
добровольно и взаимно хотели познать» (Weinberg et al., 1984, p. 388). Другое недавнее исследование,
охватившее выборку из 164 мужчин — членов садомазохистских клубов, показало, что эти люди были
вполне социально приспособленными и что «садомазохистское поведение было, главным образом,
стимулирующим аспектом их сексуальной жизни» (Sandnabba et al., 1999, p. 273).
Многие люди, которые участвуют в садомазохистских действиях, движимы желанием испытать
чувство господства и/или подчинения, нежели боль (Weinberg, 1987). Это желание отражено в
следующем примере, представленном одной студенткой на занятиях по сексологии:
«Иногда у меня возникают садомазохистские фантазии. Я хочу иметь секс с дикими животными
под руководством моего мужа. Я хочу, чтобы он заставил меня делать это. Я чувствую, как ощущение
чьего-то господства надо мной и приятной боли переполняют меня. Я читала книги и разговаривала с
некоторыми людьми обо всем этом, и прихожу в ужас от некоторых вещей. Но рядом с надежным
человеком я не думала бы о страхе. Это похоже на дурацкую игру, но я чертовски возбуждаюсь, думая
об этом. Может, когда-нибудь это случится.» (Из авторских архивов)
Изучение сексуального поведения животных показывает, что у многих видов перед коитусом
наблюдается то, что можно было бы назвать воинственным или причиняющим боль поведением.
Некоторые теоретики предположили, что такая деятельность имеет определенное
нейрофизиологическое значение. Она усиливает сопутствующие сексуальному возбуждению процессы,
такие как кровяное давление, мышечная напряженность и гипервентиляция (Gebhard et al., 1965). По
различным причинам (таким, как чувство вины, беспокойство или апатия) некоторым людям для
достижения достаточного уровня возбуждения могут потребоваться дополнительные стимулы
несексуального характера. Также было высказано предположение, что сопротивление или
напряженность между партнерами усиливают сексуальное возбуждение, и садомазохистское поведение
является только более экстремальной версией этого общего принципа (Tripp, 1975).
Садомазохизм может также помочь участникам уйти от жестких, ограничивающих ролей,
которые они вынуждены выполнять в своей ежедневной общественной жизни. Это помогает объяснить,
почему мужчины, которые участвуют в садомазохистской деятельности, намного чаще предпочитают
роли мазохистов, чем женщины (Baumeister, 1988, 1997). Джон Мани описывает сценарий, в котором
«мужчины, которые днем могут обладать огромной властью в политике, бизнесе или промышленности,
ночью становятся покорными мазохистами, умоляющими об эротическом наказании и унижении»
(Money, 1984, р. 169). И напротив, людям, кротким в обычной жизни, может нравиться временная
возможность принимать властную, доминирующую роль во время тщательно структурированного
садомазохистского представления. Одна из сходных теорий рассматривает сексуальный мазохизм как
попытку убежать от высших уровней своего самосознания. Подобно некоторым другим действиям
