 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Но она не дала мне точного ответа. Она неловко улыбнулась, как будто ее разгадали, как тот, кто
должен согласиться с тем, что найдено какое-то основное положение, когда уже нечего сказать. Я мог
только представить, какое это было тактильное ощущение, которое она интерпретировала только позже.
Выражение ее лица, казалось, говорило мне, что я был прав в своем предположении. Но я не мог
проникнуть дальше, и, во всяком случае, я испытывал к ней благодарность за то, что с ней мне было
говорить гораздо легче, чем со стыдливыми дамами из моей городской практики, считавшими все
естественное постыдным.
Так это дело прояснилось. Но остановимся на минуту! Что за повторяющаяся галлюцинация эта
голова, появлявшаяся во время ее припадков и вселявшая в Катарину ужас? Откуда это взялось? Я
продолжал расспрашивать, и, как будто ее знание тоже за время нашего разговора расширилось, она
живо ответила: «Да, теперь я знаю. Это голова моего дяди, — я узнаю ее теперь, — но не с того раза.
Позже, когда начались ссоры, мой дядя дал волю бессмысленной злобе ко мне. Он постоянно говорил,
что это была моя вина: если бы я не болтала, то дело бы никогда не дошло до развода. Он угрожал, что
сделает что-нибудь со мной, и, бывало, когда завидит меня в отдалении, то его лицо искажалось от
злости и он замахивался на меня. Я приходила в ужас от мысли, что он когда-нибудь мог застигнуть
меня врасплох. Лицо, которое я теперь вижу, это его злое лицо».
Эта информация напомнила мне, что ее первый истерический симптом, рвота, прошел.
Приступы страха оставались и приобрели новое содержание. Соответственно, мы имели дело с
истерией, которая была в значительной степени отреагированной. И действительно, вскоре, после того
как это произошло, Катарина рассказала о своем открытии своей тете.
— Ты рассказывала своей тете другие истории — о том, как он с тобой заигрывал?
— Да, не сразу, а позже, когда уже шел разговор о разводе. Моя тетя сказала: мы придержим это в
запасе. Если он будет чинить неприятности в суде, мы расскажем и об этом тоже.
Я могу прекрасно понять, что именно этот последний период — когда в доме происходило все
больше волнующих сцен и когда состояние девушки перестало интересовать ее тетю, целиком занятую
спором, — должно быть, как раз тот период накопления и сохранения информации оставил Катарине в
наследство мнемический символ (или галлюцинацию — лицо).
Я надеюсь, эта девушка, чья сексуальная чувствительность пострадала в таком юном возрасте,
извлекла некоторую пользу из нашего разговора. С тех пор я ее не видел (Breuer & Freud, 1895, p. 125-
134). (Примечание добавлено в 1924: Теперь, когда прошло столько лет, я отважусь приподнять завесу
осторожности и открою факт, что Катарина была не племянницей, а дочерью хозяйки гостиницы.
Девушка заболела, следовательно, в результате сексуальных покушений на нее своего собственного
отца. Таких искажений, какие допустил я в настоящем примере, следует избегать, передавая историю
болезни. Для понимания данного случая искажение такого рода не столь маловажно, каким было бы
перенесение места действия с одной горы на другую.)
Итоги главы
- Тело является первоосновой сознания в целом.
- Пустота (nothing) носит случайный характер и менее всего свойственна индивидуальным
психическим процессам. Всякая мысль и всякое поведение имеют значение.
- Сознательное — это лишь небольшая часть Психики. Бессознательное и предсознательное
представляют собой другие компоненты сознания, менее раскрытые и изученные. Психический процесс
называется бессознательным в том случае, когда о его существовании делают вывод по результатам его
воздействий. Предсознательное — это часть бессознательного, которая содержит доступные
воспоминания.
- Влечения человека не предопределяют исход действия. Описываются два основных вида
влечений: сексуальные (поддерживающие жизнь) и агрессивные, или деструктивные (потворствующие
смерти).
- Структура личности состоит из ид (оно), эго (я) и суперэго (сверх-я). Высшая задача психики
заключается в поддержании приемлемого уровня динамического равновесия, который предельно
