 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Во всем этом налицо признание некоторой динамики, но идея динамики еще не проникла тогда из
физики в биологические и психологические науки. Типичным биологом XVIII столетия был Линней,
собиратель и классификатор, точка зрения которого прямо противоположна точке зрения современных
эволюционистов, физиологов, генетиков и представителей экспериментальной [c.200] эмбриологии. По
существу, при таком обилии материала, подлежащего исследованию, образ мыслей биологов того
времени вряд ли мог быть иным. Точно так же в психологии понятие психического содержания
преобладало над понятием психического процесса. Это вполне могло быть пережитком схоластического
упора на различные субстанции в мире, где существительное было гипостазировано, а на глагол
обращалось мало внимания. Тем не менее переход от этого статического образа мыслей к более
динамической точке зрения современности, примером которой явилась работа Павлова, совершенно
ясен.
Павлов работал гораздо больше с животными, чем с людьми, и занимался больше видимыми
действиями, чем интроспективными состояниями ума. Он открыл, что наличие пищи вызывает у собак
увеличенное выделение слюны и желудочного сока. Если собаке показывать какой-нибудь предмет
вместе с пищей и только вместе с пищей, то вид этого предмета приобретает способность вызывать
выделение слюны или желудочного сока даже в отсутствие пищи. Соединение по смежности, которое
Локк интроспективно наблюдал для идей, здесь соответствует аналогичному соединению типов
поведения.
Однако есть существенное различие между точками зрения Павлова и Локка, обусловленное тем, что
Локк рассматривает представления, а Павлов – типы поведения. Реакции, которые наблюдал Павлов,
направлены к тому, чтобы довести процесс до успешного завершения или предотвратить катастрофу.
Выделение слюны важно для глотания и переваривания пищи, а избегание болезненного раздражения
предохраняет животное от телесного повреждения. Таким образом, в условном рефлексе участвует
элемент, который можно назвать аффективным тонусом. Этот тонус не обязательно связан с
ощущениями удовольствия и боли, и, вообще, он не обязательно должен быть связан с выгодой для
животного. Существенно следующее: аффективный тонус пробегает некоторую шкалу от
отрицательного значения – “боли” – до положительного значения – “удовольствия”, и повышение
аффективного тонуса, постоянное или в течение значительного времени, благоприятствует всем
процессам, которые в это время совершаются в [c.201] нервной системе, и дает им вторичную
способность повышать еще больше аффективный тонус, а понижение афективного тонуса стремится
препятствовать всем процессам, происходящим в это время, и дает им вторичную способность
понижать еще ниже аффективный тонус.
С биологической точки зрения, высокий аффективный тонус, естественно, должен иметь место в
ситуациях, благоприятных для продолжения рода, хотя, быть может, и не для сохранения индивидуума,
а низкий аффективный тонус – в ситуациях, неблагоприятных для продолжения рода, хотя, быть может,
и не губительных для индивидуума. Всякая раса, не сообразующаяся с этим требованием, разделит
участь Сдобной Бабки
Льюиса Кэрролла и неизбежно вымрет. Тем не менее даже у обреченной расы
может функционировать действенный механизм, пока раса еще продолжается. Другими словами, даже
самое самоубийственное распределение аффективного тонуса будет вызывать определенный тип
поведения.
Заметим, что механизм аффективного тонуса сам является механизмом обратной связи. Его можно даже
изобразить схемой, как показано на рис. 7.
