 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
работой Колмогорова
в России, хотя значительная часть моей работы была сделана до того, как я
обратился к трудам русской школы.
Понятие количества информации совершенно естественно связывается с классическим понятием
статистической механики – понятием энтропии. Как количество информации в системе есть мера
организованности системы, точно так же энтропия системы есть мера дезорганизованности системы;
одно равно другому, взятому с обратным знаком. Эта точка зрения приводит нас к ряду рассуждений
относительно второго закона термодинамики и к изучению возможности так называемых “демонов”
Максвелла. Вопросы такого рода возникают совершенно независимо при изучении энзимов и других
катализаторов, и их рассмотрение существенно для правильного понимания таких основных свойств
живой материи, как обмен веществ и размножение. Третье фундаментальное свойство жизни – свойство
раздражимости – относится к области теории связи и попадает в группу идей, которые мы только что
разбирали
.
Таким образом, четыре года назад группа ученых, объединенных вокруг д-ра Розенблюта и меня, уже
понимала принципиальное единство ряда задач, в центре которых находились вопросы связи,
управления и статистической механики, и притом как в машине, так и в живой ткани. Но наша работа
затруднялась отсутствием единства в литературе, где эти задачи трактовались, и отсутствием общей
терминологии или хотя бы единого названия для этой области. После продолжительного обсуждения
мы пришли к выводу, что вся [c.56] существующая терминология так или иначе слишком однобока и не
может способствовать в надлежащей степени развитию этой области. По примеру других ученых, нам
пришлось придумать хотя бы одно искусственное неогреческое выражение для устранения пробела.
Было решено назвать всю теорию управления и связи в машинах и живых организмах кибернетикой, от
греческого
??????????
– “кормчий”
. Выбирая этот термин, мы тем самым признавали, что первой
значительной работой по механизмам с обратной связью была статья о регуляторах, опубликованная
Кларком Максвеллом в 1868 г.
, и что слово “governor”, которым Максвелл обозначал регулятор,
происходит от латинского искажения слова “
? ?????????”.
Мы хотели также отметить, что судовые
рулевые машины были действительно одними из самых первых хорошо разработанных устройств с
обратной связью
.
Несмотря на то, что термин “кибернетика” появился только летом 1947 г., мы сочли удобным
использовать его в ссылках, относящихся к более ранним периодам развития этой области науки.
Приблизительно с 1942 г. развитие кибернетики проходило по нескольким направлениям. Сначала идеи
совместной статьи Бигелоу, Розенблюта и Винера были изложены д-ром Розенблютом [c.57] на
совещании, проведенном фондом Джосайи Мейси в Нью-Йорке в 1942 г. Совещание было посвящено
проблемам центрального торможения в нервной системе. На совещании присутствовал д-р Уоррен Мак-
Каллох из Медицинской школы Иллинойсского университета, уже давно поддерживавший связь с д-
ром Розенблютом и со мною и интересовавшийся изучением организации коры головного мозга.
Примерно в это же время на сцену выступает фактор, который неоднократно появляется в истории
кибернетики, – влияние математической логики. Если бы мне пришлось выбирать в анналах истории
наук святого – покровителя кибернетики, то я выбрал бы Лейбница. Философия Лейбница
концентрируется вокруг двух основных идей, тесно связанных между собой: идеи универсальной
символики и идеи логического исчисления.
Из этих двух идей возникли современный математический анализ и современная символическая логика.
И как в арифметическом исчислении была заложена возможность развития его механизации от абака и
арифмометра до современных сверхбыстрых вычислительных машин, так в calculus ratiocinator
Лейбница содержится в зародыше machina rationatrix – думающая машина. Сам Лейбниц, подобно
своему предшественнику Паскалю, интересовался созданием вычислительных машин в металле.
Поэтому совсем неудивительно, что тот же самый умственный толчок, который привел к развитию
математической логики, одновременно привел к гипотетической, или действительной механизации
процессов мышления.
Всякое математическое доказательство, за которым мы можем следить, выразимо конечным числом
символов. Эти символы, правда, могут быть связаны с понятием бесконечности, но связь эта такова, что
