 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
клинической точки зрения) выводу о том, что невротик и психотик должны непрерывно переживать
собственную виновность.
Босс отвергает и любые учения о символизме бессознательного. [В своем раннем исследовании
сновидений, когда он еще не был экзистенциалистом, Босс показал, что сновидения пациентов-
шизофреников становятся более открытыми (менее замаскированными и символичными) по мере
ухудшения состояния и более символическими по мере улучшения. Например, больная шизофренией на
ранней стадии заболевания видела сон о неуклюжей корове, а потом, при ухудшении, ей уже снилось,
что она толкает мать в кучу навоза.] Вместо этого он предлагает теорию, согласно которой в
сновидениях нет никакой символики, ибо в них непосредственно выражается целостное «бытие-в-
мире», даже если сам индивид об этом не догадывается. Например, появление образов животных в
сновидениях свидетельствует о наличии у человека «животных» импульсов; образ змеи выражает
наличие страха или другой непосредственной эмоциональной реакции по отношению к змеям.
Это положение Босс иллюстрирует драматической серией из 823 отчетов пациента о своих
сновидениях за трехлетний период экзистенциальной психотерапии. Пациент, инженер 40 лет,
страдающий от депрессии и импотенции, в течение первого полугода психотерапии видел сны
исключительно с неодушевленными объектами. В начале второго полугодия, когда стало исчезать
депрессивное чувство бессмысленности жизни, ему стали сниться растения, деревья и цветы. Четыре
месяца спустя в его снах начали появляться насекомые, обычно опасные и вредные, затем жабы,
лягушки, змеи. Из млекопитающих первой приснилась мышь, затем кролик и кабан. Затем стали
спиться львы и лошади, появление которых ознаменовало возвращение потенции. И только через два
года после начала психотерапии ему приснилась потерявшая сознание женщина. Еще через шесть
месяцев он уже танцевал во сне с этой женщиной, оказавшейся очень страстной, с которой чуть позже у
него возникла любовь.
Одновременно с этим Босс отрицает и существование неосознаваемых мотивов, смыслов,
желаний. Потенциально, утверждает он, все они доступны, но могут не осознаваться из-за узости
«горизонта понимания». В таком случае возникает навязчивая связь с объектами. Она не осознается и
не вербализируется, но, пребывая неосознанной, определяет поступки индивида.
В качестве иллюстрации можно привести анализ детали сновидения одной относительно
психически здоровой молодой женщины. Ей снится, что она вместе с мужем и детьми сидит за столом.
Ей очень хочется есть, и она жадно пожирает поставленную на столе пищу. Босс отвергает
интерпретацию, построенную на исполнении желания в сновидении, учитывая, что, ложась спать,
женщина испытывала чувство голода. «Наша сновидица обеспечена пищей с самого начала своего
сновидения и ей нет нужды желать ее — только лишь есть... И активная еда в сновидении, и желание
нищи в предшествующей бодрствующей жизни вытекают из одного источника: это лишь две формы
активности существования, созвучные голоду» (цит. по: Холл, Линдсей, с. 282).
Показательна интерпретация эксперимента, осуществленного с пятью женщинами, каждую из
которых по очереди загипнотизировали и внушили, что она увидит сон о хорошо знакомом ей мужчине,
который ее любит и, обнаженный, приближается к ней с сексуальными намерениями. У трех женщин со
здоровым отношением к сексу были приятные, откровенно эротические видения. Одна из оставшихся,
которая была «старой девой», панически боящейся секса, видела сон, в котором на нее нападал
вульгарный мужчина, одетый в униформу и вооруженный пистолетом. Однако Босс не считал ни
пистолет, ни униформу символами неосознаваемых желаний. С его точки зрения, униформа выражает
зауженный, скрытый, тревожный способ существования сновидицы. Пистолет — не замаскированный
фаллос, а выражение чувств угрозы и опасности. «Феномены сна, таким образом, всего лишь то, чем
они являются; они всегда раскрытие, девуалирование и никогда — сокрытие и вуалирование
психического содержания».
Продолжая традицию Хайдеггера, Босс выделяет несколько экзистенциалов.
Экзистенциал пространственности бытия связан со скрытностью и ясностью мира. Так, старый
друг, находящийся за многие тысячи километров от нас, может быть для нас более близким, чем сосед
по лестничной площадке, так как он более открыт и ясен.
Экзистенциал темпоральности бытия определяется тем временем, которого достаточно (или
недостаточно) для того, чтобы сделать нечто. Это «время для», противопоставляемое физическому
времени. Оно может расширяться и сокращаться в зависимости от того, как мы внутренне датируем его
(например, говоря «у меня еще вся жизнь впереди» или «как убить время?»).
Экзистенциал настроения (настроенности) объясняет то, почему наша открытость миру
расширяется или сужается, время от времени высвечивая разные феномены. Босс считает, что то, что
