 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
не сводит все многообразие своей жизни к одной из позиций. Он пытается принять все эти позиции,
входит в жизненный процесс «с головой», без оглядки, пытаясь отказаться от интеллектуальных и
квазиморальных маяков собственного жизненного потока. В психотерапевтическом плане это означает,
что фасилитатор групп встреч не должен чувствовать себя сценаристом групп, не должен «делать»
групповой процесс для других и за других. Таким образом, для клиент-центрированной терапии важны
не поведенческие изменения, а изменения субъективного мира клиента.
Результатом развития личности и максимально эффективной психотерапии становится
«полностью функционирующая личность». Концептуально это понятие означает полную
конгруэнтность, способность преодолевать преграды и трудности жизни, творчески себя реализовывать.
В результате двадцатипятилетней исследовательской программы выявлено, что такая личность
характеризуется позитивной Я-концепцией, эффективным социальным функционированием и
готовностью организма отзываться на любые внешние воздействия. Очевидно, что
психотерапевтический процесс продвигает клиента к показателям «полностью функционирующей
личности». Но клиент вправе остановить терапию в любой момент и вынести из нее ровно столько,
сколько может. Поэтому одним из важнейших условий изменения клиента в терапии является его
готовность к этому изменению.
Каждый психотерапевтический подход имеет свою метафору нормы. Условно наиболее
распространенные метафоры могут быть обозначены как «ребенок», «взрослый» и «духовно
продвинутый». В метафоре «ребенка» подчеркивается важность открытости, спонтанности, телесной
грациозности, эмоциональности, непосредственности и т. п. В наиболее яркой форме эта метафора
нормы психического функционирования реализуется в телесно-ориентированной психотерапии (см.
биоэнергетический анализ А. Лоуэна). Метафора «взрослости» подчеркивает необходимость
освобождения от инфантилизма, рациональность, приспособленность, подконтрольность разуму
«нижних этажей» психики. Эта метафора реализуется, например, в психоанализе, в транзактном анализе
и когнитивной терапии. Сложнее с квалификацией подхода Роджерса, тем более что сам подход
претерпевал изменения. Неслучайно некоторые исследователи считают, что, в сущности, существует
два Роджерса: «Карл Роджерс-1» — до и «Карл Роджерс-2» — после его переезда в Калифорнию.
Концептуально идея согласования опыта переживания с Я-концепцией как цель психотерапии
фактически отражает «взрослую» модель психической нормы. Вместе с тем идеи процесса и
вовлеченности в опыт переживания отражают приоритет «детского». Реальная психотерапевтическая
практика связана с тем, что клиент-центрированные терапевты действуют по-разному и вносят в
психотерапевтический процесс свои особенности и личностно значимые теоретические конструкты.
Таким образом, в реальном психотерапевтическом процессе ряд психотерапевтов фасилитируют в
клиенте «ребенка». Идея «полностью функционирующей личности» может трактоваться как идея
«ребенка» в смысле натуральности, естественности чувств, жизни и проявлений. Это свободное
выражение любви, грусти, страсти, печали, тревоги, гнева и т. п. Человек, «закрытый» к переживанию и
экспрессии гнева, в значительной мере «закрыт» к переживанию и экспрессии любви. В этом смысле
«полностью функционирующая личность» близка к «генитальному характеру» В. Райха. Но клиент
может не принимать такую трактовку «полностью функционирующей личности», как и психотерапевт.
Некоторые терапевты понимают «полностью функционирующую личность» как «духовную
развитость», т. е. делают акцент не на живости, естественности, натуральности, а, напротив, на
разумности, всепрощении, мудрой успокоенности и т. п. Одним словом, вне реального процесса
психотерапевтического взаимодействия трудно говорить об абстрактных механизмах и нормативах
психотерапевтического изменения клиента в рамках клиент-центрированного подхода. И в этом, на наш
взгляд, одна из его особенностей, которая переживается как концептуальная размытость, простота,
непродуманность на уровне конкретных механизмов и т. п.
Взаимодействие клиента с терапевтом в этом виде терапии описывается достаточно простой
концептуальной схемой, включающей небольшое число переменных. Это создает впечатление, что
данный психотерапевтический подход не в состоянии многого объяснить. Распространено заблуждение,
что подход Роджерса существует только на уровне реального процесса взаимодействия, теория же этого
процесса представляет собой скорее рассказ о самом процессе, в котором самого процесса нет. Другими
словами, реальный психотерапевтический процесс в рамках клиент-центрированного подхода гораздо
шире и богаче, чем теория этого процесса. Именно поэтому обучающиеся данному виду психотерапии
долгое время убеждены, что здесь «нечему учиться», и пытаются дополнить объяснительный потенциал
теории Роджерса более структурированными, более похожими на теорию концептуальными схемами. В
терапии же этот подход нередко дополняется другими и служит лишь для установления раппорта с
