 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
его страсти и вытекающие из нее поступки. У экстраверта же, напротив, главная ценность лежит в его
отношении к объекту. Мне кажется, что единственно только сама жизнь дает экстравертному человеку ту
справедливую оценку, которую ему не может дать интеллектуальная критика. Только жизнь
обнаруживает его ценность и признает ее. Можно, правда, констатировать, что экстравертный
социально полезен, что он имеет большие заслуги в деле прогресса человеческого общества и т. д.
Однако анализ его средств и его мотиваций всегда будет давать отрицательный результат, и притом
потому, что главная ценность экстравертного человека лежит не в нем самом, а во взаимоотношении
между ним и объектом. Отношение к объекту принадлежит к тем невесомым величинам, которых
никогда не ухватит интеллектуальное формулирование.
Интеллектуальная критика не может не выступать с анализом и не может не довести
наблюденный материал до полной ясности через указание на мотивации и цели. Но из этого возникает
образ, имеющий для психологии экстравертного человека значение карикатуры; и если кто-нибудь
вообразит, что он найдет на основании такого описания верный подход к экстраверту-человеку, то он, к
удивлению своему, увидит, что подлинная личность его не имеет ничего общего с этим описанием.
Такое одностороннее понимание безусловно мешает приспособиться к экстраверту. Для того чтобы
верно понять его, надо совершенно исключить мышление о нем; подобно тому как экстраверт только в
том случае правильно приспособится к интроверту, если он сумеет принять его духовные содержания
как таковые, не считаясь с их возможной практической применимостью. Интеллектуальный анализ не
может не приписать экстраверту всевозможных задних и побочных мыслей, умыслов, целей и тому
подобного, собственно говоря, не существующего в действительности, но самое большее лишь
примешивающегося в виде призрачного воздействия бессознательных глубин.
Это, конечно, верно, что экстраверт, если ему нечего больше сказать, по крайней мере потребует,
чтобы отворили или затворили окно. Но кто же это заметил? Кому это, по существу, бросилось в глаза?
Ведь только тому, кто старается отдать себе отчет в возможных причинах и намерениях такого поступка,
то есть тому, кто рефлектирует, расчленяет и воссоздает, тогда как для всех остальных этот маленький
шум растворяется в общем шуме жизни, и они не видят никакого повода усматривать в этом то или
другое. Но именно так и проявляется психология экстраверта: она принадлежит к явлениям
повседневной человеческой жизни и не имеет никакого, ни большого ни меньшего, значения. Только
размышляющий видит нечто большее, и притом нечто, по отношению к жизни неверное; оно верно
лишь применительно к бессознательному, заднему плану мыслей экстравертного человека. Он видит не
настоящего человека, а лишь его тень.
И тень подтверждает это суждение к ущербу сознательного
настоящего человека. Мне кажется, что в целях понимания было бы правильно отделять человека от его
тени, то есть его бессознательного, иначе дискуссия грозит впасть в небывалое смешение понятий. В
другом человеке мы воспринимаем такое, что не входит в его сознательную психологию, но что
просвечивает из области его бессознательного; это нередко вводит нас в заблуждение, заставляя
приписывать наблюдаемое качество и его сознательному эго. Жизнь и судьба поступают так же; но
психолог, который дорожит познанием психической структуры и возможностью улучшить
взаимопонимание людей, должен был бы поступать иначе; он должен тщательно отделять сознательную
область в человеке от бессознательной; ибо ясности и понимания можно добиться только при
сопоставлении сознательных точек зрения, но не при сведении их к бессознательным скрытым
основаниям, к косым лучам и едва уловимым оттенкам.
г) Интровертный мужчина
О характере интровертного мужчины (the more impassioned and reflective man) Джордан говорит (с.
35): «Он не меняет своих удовольствий час от часу; его любовь к какому-нибудь удовольствию имеет
характер самопроизвольности, и он ищет его не из простой неугомонности. Если он занимает какую-
нибудь общественную должность, то это потому, что имеет на то определенную способность или же
определенный проект, который он хотел бы провести в жизнь. Окончив свое дело, он охотно
устраняется. Он способен признавать достоинства других и предпочел бы, чтобы дело его процветало
под руководством другого, нежели гибло бы в его руках. Он легко переоценивает заслуги своих
сотрудников. Он никогда не будет и не может быть привычным хулителем. Он развивается медленно,
