 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
уродливое. Верно все то, что соответствует этой формуле, неверно то, что ей противоречит, и случайно
то, что безразлично проходит мимо нее. Так как эта формула является соответствующей мировому
смыслу, то она становится и мировым законом, который всегда и повсюду должен осуществляться как в
единичностях, так и в общем. Подобно тому как экстравертный мыслительный тип подчиняется своей
формуле, так должна подчиняться ей и окружающая его среда, для ее собственного блага, ибо тот, кто
этого не делает, тот не прав, он противится мировому закону, и поэтому он неразумен, неморален и
бессовестен. Мораль экстравертного мыслительного типа запрещает ему допускать исключения, так как
его идеал должен при всех обстоятельствах становиться действительностью, ибо он представляется ему
чистейшей формулой объективной фактической реальности, и потому он должен быть и общезначимой
истиной, необходимой для блага человечества. И это не из любви к ближнему, а с высшей точки зрения
справедливости и правды. Все, что он в своей собственной природе воспринимает как противоречащее
этой формуле, есть лишь несовершенство, случайный недочет, который при первой же возможности
будет искоренен, или если это не удается, то такое явление признается болезненным. Если терпимость
по отношению ко всему больному, страдающему и ненормальному должна стать составной частью
формулы, то для этого создаются специальные установления, например спасательные учреждения,
больницы, тюрьмы, колонии и т.д., или соответствующие этому планы и проекты. Обыкновенно для
реального выполнения оказывается недостаточно одного мотива справедливости и правды, а нужна еще
настоящая любовь к ближнему, которая имеет дело больше с
чувством, чем с интеллектуальной
формулой. Большую роль играют такие выражения, как: «собственно говоря», «следовало бы» или
«нужно было бы». Если формула достаточно широка, то этот тип может сыграть в общественной жизни
чрезвычайно полезную роль в качестве реформатора, публичного обвинителя и очистителя совести или
же пропагандиста важных новшеств. Но чем уже формула, тем скорее этот тип превращается в брюзгу,
рассудочника и самодовольного критика, который хотел бы втиснуть себя и других в какую-нибудь
схему. Этим уже указаны два предельных пункта, между которыми движется большинство этих типов.
Соответственно с сущностью экстравертной установки воздействия и проявления этих лиц
бывают тем благоприятнее или лучше, чем ближе они к внешнему. Их лучший аспект находится на
периферии их сферы деятельности. Чем глубже проникаешь в их царство, тем заметнее становятся
неблагоприятные последствия их тирании. На периферии пульсирует еще другая жизнь, которая
воспринимает истинность формулы как ценный придаток ко всему остальному. Но чем глубже
проникаешь в ту сферу, где властвует формула, тем более отмирает всякая жизнь, не соответствующая
формуле. Испытывать на себе дурные последствия экстравертной формулы приходится больше всего
членам его же семьи, ибо они первые неумолимо «осчастливливаются» ею. Но больше всего от этого
страдает сам субъект, итак, мы подходим к другой стороне психологии этого типа.
То обстоятельство, что никогда не было и никогда не будет такой интеллектуальной формулы,
которая могла бы вместить в себе и надлежащим образом выразить полноту жизни и ее возможностей,
вызывает некую задержку и соответственно исключение других важных жизненных форм и жизненных
деятельностей. У человека этого типа в первую очередь подвергнутся подавлению все зависящие от
чувства жизненные формы, как, например, эстетические занятия, вкус, художественное понимание,
культ дружбы и т. д. Иррациональные формы, как-то: религиозный опыт, страсти и тому подобное —
бывают нередко удалены до полной бессознательности. Эти при известных обстоятельствах
чрезвычайно важные жизненные формы влачат по большей части бессознательное существование.
Бывают, правда, исключительные люди, которые могут всю свою жизнь принести в жертву одной
определенной формуле, однако большинство не в состоянии длительно жить в такой исключительности.
Рано или поздно, смотря по внешним обстоятельствам и внутреннему предрасположению,
вытесненные интеллектуальной установкой жизненные формы косвенно обнаружатся через нарушение
сознательного образа жизни. Если это нарушение доходит до значительной степени, то начинают
говорить о неврозе. В большинстве случаев, правда, дело не заходит так далеко благодаря тому, что
индивид инстинктивно позволяет себе некоторые предохраняющие смягчительные формулы, но,
конечно, в подходящем, разумном облачении. Тем самым создается спасительный клапан.
Вследствие относительной или полной бессознательности тенденций и функций, исключенных
сознательной установкой, они остаются в сравнительно неразвитом состоянии. По отношению к
сознательной функции они оказываются подчиненными (неполноценными). Поскольку они
