 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
поступил так, как говорит злой дух, и если он не знает лукавства дьявола, то дух его тотчас же смутится
и, впав в отчаяние, он вновь подпадает греху. Не следует нам, мои возлюбленные, пугаться таких вещей;
однако мы должны бояться, когда дьяволы заговорят о том, что правда: тогда мы должны бранить их
беспощадно. Будем же бдительны, дабы не вслушиваться в их слова, даже если они говорят слова
правды. Ведь было бы срамом для нас, если бы нашими учителями стали те, что восстали на Бога.
Вооружимся же, о братья мои, облечемся в броню справедливости, покроем главу шлемом искупления и
в мгновение борьбы выпустим духовные стрелы из верующей души, как бы с туго натянутой тетивы.
Ибо они (дьяволы) — ничто, а будь они даже чем-либо, то в силе их нет ничего, что могло бы устоять
перед властью и мощью креста».
В другом случае Св. Антоний повествует так: «Однажды предстал предо мной дьявол особенно
спесивого и бесстыдного поведения; он появился с мятежным шумом целой толпы народа и дерзнул
обратиться ко мне с такими словами: „Я есмь мощь Господня, и никто кроме меня; я есмь властитель
миров, и никто кроме меня“. И он продолжал говорить: „Что желаешь ты, чтобы я тебе дал? Требуй, и ты
получишь“. Тогда я дунул на него и изгнал его именем Христовым. В другой раз, когда я постился,
появился предо мной Лукавый в образе брата, пришедшего с хлебом, и начал давать мне советы:
„Восстань, — говорил он, — утоли сердце водой и хлебом и отдохни немного от чрезмерных трудов,
ибо ты еси человек, и, как бы высоко ты ни поднялся, ты все же облечен смертной плотью и тебе
следовало бы страшиться немощи и печали“. Я рассудил его слова и, сохраняя спокойствие, воздержался
от ответа. С миром поклонившись долу, я покаялся в молитве и сказал: „О Господи, покончи Ты с ним
так, как делаешь от века“. И не успел я произнести эти слова, как наступил ему конец: он рассыпался как
прах и вышел из двери как дым. А еще было так, что однажды ночью Сатана подошел к моему жилищу и
постучался в дверь; я вышел взглянуть, кто стучится; поднял глаза и увидел перед собой необычайно
высокого, сильного человека, а когда я спросил его: „Кто ты?“ — он промолвил в ответ: „Я — Сатана“.
Тогда я спросил: „Что ищешь ты?“ А он ответил: „За что поносят меня монахи, отшельники и прочие
христиане и за что постоянно взывают на мою голову проклятия?“ Я схватился за голову от изумления
— так велико было его слепое безумие. „За что ты терзаешь их?“ — молвил я. В ответ он сказал: „Не я
терзаю их, а они терзают сами себя, ибо был однажды такой случай — и случай этот произошел в
действительности, — что они навеки убили и погубили бы себя, если бы я вовремя не крикнул им и не
предупредил их, что враг-то не кто иной, как я. И поэтому, нет такого места, где я мог бы пребывать, и
нет у меня сверкающего меча, и нет даже людей, которые были бы мне искренне преданы, ибо те, что
служат мне, меня же глубоко презирают, и мне приходится, кроме того, держать их в оковах, потому что
они не потому привязаны ко мне, что считают правильным так поступать; напротив, они при всяком
случае и во всякое время готовы сбежать и бросить меня. Христиане заполонили весь мир — смотри,
даже пустыня полна их монастырей и жилищ. Но пусть они берегутся и не слишком злоупотребляют
мной“. На это я возразил, в душе дивясь милости Господней: „Может ли быть, чтобы ты, закоренелый
лжец, теперь говорил правду? И как случилось, что ты теперь говоришь правду, когда привык постоянно
лгать? По истине правда, что, когда Христос вошел в этот мир, ты был низвержен в глубочайшие
глубины и что корень твоего заблуждения вырывается из земли“. Услышав имя Христово, Сатана
сгинул, образ его рассеялся как дым, и словам его наступил конец».
Приведенные выдержки показывают нам, как благодаря общей вере отвергали бессознательное
индивида, хотя оно провозглашало истину как нельзя более прозрачно и ясно. Главные, особенные
причины такого отвержения заложены в истории духа. Объяснять подробно эти причины — не наше
дело. Будем довольствоваться фактом, что бессознательное действительно подавлялось и отвергалось.
Говоря психологически, такое подавление заключалось в отведении либидо, то есть психической
энергии. Освобожденная, таким образом, психическая энергия служила материалом для построения и
развития сознательной установки, что понемногу приводило к формированию нового мировоззрения,
образованию новой картины мира. Несомненная польза, полученная таким путем, укрепляла, конечно,
эту установку. Не удивительно поэтому, что и наша психология отличается, главным образом,
отрицательной установкой по отношению к бессознательному.
Понятно, более того — необходимо, чтобы наука исключала точку зрения чувства, равно как и
точку зрения фантазии. На то она и. наука. Но как же дело обстоит с психологией? Поскольку она
считает себя наукой, постольку и она принуждена поступать так же. Но исчерпывает ли она тем предмет
