 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
"Вилка – это посуда", "Вилка – это вещь такая", "Лошадь – это зверь, это животное", "Кукла –
игрушка" (там же).
Из всех этих эмпирических данных ясно, что суждение, структурными элементами которого
являются понятийные обобщения, представляет лишь высшую, частную форму суждений.
Такое эмпирическое заключение вытекает, однако, не только из данных генетической
психологии, относящихся к онтогенезу мысли, т.е. к детской психологии, и даже не только из
соответствующих им эквивалентов исторического генеза мысли, в которых еще также не были
представлены понятийные обобщения (ЛевиБрюль, 1930), но и из аналогичных данных
психологии мышления взрослого человека. Так, если взять элементарные суждения взрослого
человека, являющиеся гомологами приведенных выше суждений маленького ребенка, т.е.
суждения типа "лампа горит", "человек бежит" или "собака лает", то здесь, хотя элементами
таких суждений могут быть и понятийные структуры (поскольку взрослый человек ими
владеет), вряд ли есть серьезные основания утверждать, что фактически в общем случае
компонентами таких суждений являются понятия как образования, имеющие родо-видовую
организацию.
Весь семантический и поведенческий контекст таких простых суждений взрослого человека
свидетельствует в пользу положения о том, что и здесь более общим является вариант, в
котором структурными компонентами или операндами, связываемыми операцией суждения в
суждение как речемыслительную структурную форму мысли, являются первичные или
вторичные образы. Поэтому совершенно не случайно, что в психологии мышления, особенно в
генетической, в противовес логике, давно существует эмпирически обоснованная точка
зрения, утверждающая вторичный, производный характер понятия как структурной единицы
мысли и, соответственно, генетическую первичность суждения как универсальной структурной
формы мысли.
Так, еще К. Бюлер, базируясь на экспериментальном материале своих исследований, пришел
к заключению о том, что понятие, будучи производным и тем самым более поздним продуктом
развития мышления, вырастает из двух компонентов. Первым из них являются, согласно К.
Бюлеру, обобщенные и сгруппированные представления, а вторым – функция суждения.
Представления и суждения, взаимодействуя между собой, порождают понятие как вторичную,
более сложно организованную и вместе с тем более частную структурную единицу мысли.
Первичной же, корневой и более общей формой мысли является, согласно этой точке зрения,
суждение, элементами которого являются еще не понятия, а представления.
Л. С. Выготский, критикуя К. Бюлера за то, что он не учитывает важнейшей роли речи в
организации этих мыслительных структур, принимает, однако, его эмпирический вывод о
генетической и структурной первичности суждения по сравнению с понятием, считая это
заключение экспериментально обоснованным и нашедшим подтверждение в фактическом
материале его собственных исследований: "Подобно тому как слово существует только внутри
целой фразы, и подобно тому, как фраза в психологическом отношении появляется в развитии
ребенка раньше, чем отдельные изолированные слова, подобно этому и суждение возникает в
мышлении ребенка прежде, нежели отдельные, выделенные из него понятия" (Выготский,
1956, с. 209).
Таким образом, согласно Л. С. Выготскому, суждение в развитии мышления ребенка
предшествует понятию, а "...понятие всегда существует только внутри общей структуры
суждения как его неотделимая часть" (там же). Из существа всех этих эмпирических выводов
Выготского, также как и из данных его исследования стадий развития понятийной мысли (из
них только последняя отвечает подлинной структуре понятия), ясно следует, что не всякое
суждение состоит из понятий. Понятие является более сложной, высокоорганизованной, но
вместе с тем и более частной формой и структурной единицей мысли. И тем самым, в
соответствии со смыслом этих положений Л. С. Выготского, именно суждение является
универсальной логической формой и структурной единицей мысли. Таким образом, в области
фактов и закономерностей, относящихся к развитию мыслительных процессов – актуальному и
