 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
носителя психики в каком-либо внешнем объекте, оно в равной мере может быть отнесено не
только к психическому, но и к чисто нервному, допсихическому уровню, и даже к организмам,
вообще не имеющим нервной системы. Таким образом, речь идет об иерархической системе
потребностей носителя.
Логически следуя из теоретических положений, психосоматическое единство эмоций является
вместе с тем непреложным жизненным и клиническим фактом. Последний выражен в хорошо
известном не только психически, но и соматически патогенном действии отрицательных
эмоций и, соответственно, не только психически, но и соматически целебном, саногенном
действии положительных эмоций (в известном диапазоне). Другим выражением
психосоматического единства эмоций, следующего из иерархической структуры их субъекта,
является и особая, парадоксальная специфичность феноменологической картины эмоций. Эта
особая специфичность, резко выделяющая эмоции из других психических процессов, состоит в
том, что эмоциональные процессы одновременно являются наиболее плотскими,
соматичными, объективно физиологически выраженными и вместе с тем наиболее
субъективно психологичными психическими явлениями, ближе всего примыкающими к самым
интимным тайникам структуры субъекта как носителя психики.
Такая представленность в феноменологической картине эмоций иерархической структуры их
субъекта, одновременно содержащей его исходный – соматический и его производный –
психический уровни, вплотную подводит к следующему принципиальному теоретико-
стратегическому вопросу. Дело в том, что по самой сути их природы эмоции, в отличие от
мышления, являются непосредственным отражением отношений субъекта к объекту. В силу
рассмотренной выше необособимости отражения отношений от отражения их членов такой
непосредственный характер отражения относится к обоим членам отображаемого отношения.
Что касается когнитивных компонентов эмоции, отображающих ее объект, то ранее было
показано, что все их уровни вплоть до самого абстрактно-понятийного включают в себя
непосредственные образные компоненты и тем самым со своей стороны обеспечивают
непосредственный характер эмоционального гештальта.
Что же касается субъектного компонента отображаемых в эмоциях отношений, то здесь дело
обстоит существенно сложнее. Как было показано, субъект включает в себя по крайней мере
два основных уровня организации: исходный – соматический и производный – психический.
Эти уровни отличаются друг от друга не степенью своей абстрактности и обобщенности, как
это имеет место в уровнях когнитивных компонентов, а существенно разными формами
организации в качестве носителей своих свойств. Факт наличия непосредственного
чувственного отражения состояний тела как носителя эмоций теоретически объяснить
несложно. Непосредственно чувственное отражение состояний тела как носителя эмоций
представлено в интерорецептивных ощущениях, включенность которых в картину эмоций не
вызывает никаких сомнений. Необходимость включенности интерорецептивных ощущений,
отображающих состояния внутренних органов, в картину эмоций служит эмпирическим
основанием концепции Джемса-Ланге. Комментируя соответствующие положения этой
концепции, С. Л. Рубинштейн (1988) указывал, что если убрать из феноменологической
картины эмоций все непосредственно чувственные компоненты, отображающие
соответствующие состояния внутренних органов, то эмоция как таковая исчезнет, останется
лишь ее когнитивный компонент. Это, однако, касается прежде всего исходного, соматического
носителя эмоции как психического процесса. Но ведь в ней непосредственно отражаются и
состояния психического носителя. Что же такое непосредственно чувственное психическое
отражение психического же явления? В свое время Дж. Локк обозначил его как внутренний
опыт в отличие от опыта внешнего. В психологии же такое непосредственно чувственное
отображение психикой себя самой получило название интроспекции, внутреннего зрения или
психического самонаблюдения. Утверждение о наличии такой непосредственной формы
психического самоотражения составило основу теоретического тезиса о непосредственной
данности психики себе самой. В этом тезисе и в его феноменологических эмпирических
основаниях коренится вывод идеалистического монизма о производном характере внешнего
опыта по отношению к опыту внутреннему и дуалистический эквивалент этого вывода,
