 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
изоляция соответствующего раздела в его изложении фактически оборачивается
содержательной изоляцией в концептуальной его интерпретации.
С этим первым проявлением концептуальной рассогласованности в области системы понятий,
касающихся памяти, органически связано и второе. Оно заключается в следующем: в
структуре научных монографий и учебных руководств традиционный и общепринятый порядок
изложения познавательных процессов, как правило, таков, что памяти отводится серединное
положение между восприятием и мышлением. И это неизбежно предопределяет характер
изложения и интерпретации сенсорно-перцептивных процессов, которые фактически
оказываются изолированными от памяти. Но такое расположение анализа процессов памяти
между восприятием и мышлением по существу противоречит сформулированному выше,
казалось бы, естественному выводу о сквозном характере памяти так же, как и ее отнесение
только к когнитивным процессам. Такое положение дел опять-таки не случайно, оно, к
сожалению, свидетельствует о существенных пробелах в содержательной интерпретации
процессов памяти.
Концептуальная рассогласованность проявляется также в традиционных и общепринятых
определениях памяти. Не подвергая специальному рассмотрению многообразные вариации
этих определений, возьмем в качестве предмета краткого анализа лишь их общий компонент,
поскольку в нем выражается существо концептуальной ситуации. Главное в этом общем
компоненте и вместе с тем усредненном варианте многообразных определений состоит в том,
что память представляет собой сохранение и последующее воспроизведение человеком его
опыта. Естественно продолжает эту же логику выделение в памяти процессов запоминания,
сохранения, воспроизведения и забывания. Можно было бы думать, что в этом определении
уже не игнорируется универсальный характер процессов памяти, как это происходит, когда
память относят только к познавательным процессам или "помещают" ее между восприятием и
мышлением, поскольку сквозной, универсальный характер памяти зафиксирован здесь в
понятии запечатлеваемого, сохраняемого и воспроизводимого опыта. Понятие же опыта
включает в себя опыт не только когнитивный, но и эмоциональноволевой, а внутри
когнитивного якобы включает в себя исключенный срединным расположением памяти и
сенсорноперцептивный опыт. Таким образом, создается впечатление, что сквозной,
универсальный характер памяти этим определением правильно учитывается.
Но такое в принципе возможное и даже естественное возвращение фактически аннулируется
по крайней мере двумя существенными контраргументами. Первый из них – указание на то,
что универсальный, сквозной характер мнемических процессов в организации психической
деятельности на всех ее уровнях предполагает не только запечатление, хранение и
воспроизведение всех форм и видов опыта, но в такой же мере и участие самой памяти в
процессах формирования опыта. Только в этом случае можно говорить о действительно
сквозном характере мнемических процессов.
Второй и далеко не менее существенный контраргумент связан с самим содержанием понятия
"опыт". Дело в том, что если в первых двух проявлениях концептуальной рассогласованности
или концептуальной беспорядочности речь шла о фактическом игнорировании в трактовке
процессов памяти ее универсальности, то в рассматриваемом сейчас определении, наоборот,
психологической памяти приписывается явно избыточная универсальность, настолько
избыточная, что она уводит за пределы собственно психологии. Эта избыточная
универсальность допускает несколько внепсихологических уровней обобщенности в трактовке
содержания понятия "опыт".
Уже в рамках индивидуального опыта имеется такая многоуровневость. Если начать
продвижение по этим уровням обобщенности понятия "опыт" сверху вниз, то ближайшим к
психологическому уровню, но уже вне его пределов, является опыт нейрофизиологический и
соответствующий ему нейрофизиологический уровень процессов памяти. Прямым
воплощением этого уровня опыта и соответствующего ему уровня мнемических процессов
является опыт тех условных рефлексов, которые лежат ниже порога психики. Нет нужды,
