 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Таким образом, высшую нервную деятельность, или внешнее поведение, И. П. Павлов
противопоставляет внутренней интеграции в качестве деятельности психической, относя тем
самым низшую нервную деятельность к области допсихических или непсихических регуляций.
И дело здесь, конечно, не в чисто терминологической дифференцировке. И. П. Павлов, с
присущей ему как экспериментатору-натуралисту трезвостью и глубиной, оперирует здесь не
словами, а понятиями со стоящей за ними живой реальностью: "Жизненные явления,
называемые психическими, хотя бы и наблюдаемые объективно у животных, все же
отличаются, пусть лишь по степени сложности, от чисто физиологических явлений. Какая
важность в том, как называть их: психическими или сложно-нервными, в отличие от простых
физиологических..." (там же, с. 346).
Стоящая за различением основных форм нервной деятельности реальность заключается в
фактических различиях уровней регулирования и, соответственно, в различиях конкретных
характеристик регулирующих сигналов. Так, высшую нервную деятельность И. П. Павлов
подразделял в свою очередь на два подуровня – первосигнальный и второсигнальный. Но
первыми сигналами, в отличие от первосигнальных раздражителей, И. П. Павлов (1951)
считал образы этих раздражителей – "то, что и мы имеем в себе как впечатления, ощущения и
представления от окружающей внешней среды, как общеприродной, так и нашей социальной,
исключая слово, слышимое и видимое" (там же, с. 335).
Аналогичным образом вторые сигналы, опять-таки в отличие от часто отождествляемых с
ними второсигнальных словесных раздражителей, – это "сигналы второй степени, сигналы
этих первичных сигналов – в виде слов, произносимых, слышимых и видимых" (там же, с. 345).
Если слово как второсигнальный раздражитель ("такой же реальный условный раздражитель,
как и все остальные") есть внешний социальный и вместе с тем физический агент, то в
качестве "второго сигнала" выступает слово, воспринятое средствами зрительного, слухового
или двигательного анализаторов и связанное с заключенным в нем мыслительным
содержанием – "нашим лишним, специально человеческим высшим мышлением" (там же, с.
232-233).
Итак, на первом подуровне высшей нервной деятельности сигнальную функцию несут образы
– первичные и вторичные (ощущения, восприятия и представления), а на втором подуровне –
речемыслительные процессы. Таким образом, на обоих уровнях высшей нервной
деятельности сигнальную функцию в актах поведения, или внешнего регулирования, несут
психические процессы. В этом смысле высшая нервная деятельность по самому характеру тех
компонентов, которые организуют и направляют эффекторные звенья реализующих ее
рефлекторных актов, является деятельностью психической.
Соответственно этому соотношению понятий, в котором выражены характеристики не
раздражителей, а внутренних регулирующих компонентов рефлекторного акта, на уровне
низшей нервной деятельности функцию сигналов, пускающих в ход, регулирующих и
задерживающих внутренние рефлекторные эффекты, несут процессы нервного возбуждения.
Регуляция здесь осуществляется в допсихической форме. Так в концепции И. П. Павлова,
согласно логике соотношения ее основных понятий, выстраивается следующая иерархия
уровней сигналов (см. более подробно Веккер, Либин, готовится к печати), регулирующих
рефлекторные эффекты разного состава и степени сложности (см. схему I):
