 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Возделанные поля, построенные фабрики, воздвигнутые селения и города занимают
определенное пространство и являются очагами концентрации общественной жизни и ее
духовной культуры. Проложенные линии путей передвижения, почты, телеграфа,
телефона, радио устанавливают связи между этими очагами. В результате именно на
почве факта материализации общественных процессов мы можем говорить о границах,
которые занимает то или иное общество или общественное образование, и о тех
пространственных линиях, по которым идет их связь между собою. Таким образом, не
имея возможности локализовать явления духовной общественной культуры
непосредственно, косвенно по пространственной ориентировке людей и особенно
социальных вещей, мы всегда можем это сделать. И мы всегда это делаем, когда
устанавливаем границы государств, городов, селений и т. д.
Вещи, которые, как показано выше, входят в структуру общества, представляют
собой с определенной стороны общественные явления, выполняют свойственную им
общественную функцию или реально или лишь символически, или в одних случаях
реально, в других — символически, или, наконец, в одно и то же время частью реально,
частью символически. Мы говорим о реальном выполнении ими своей функции в том
случае, когда, выполняя ее, они тем самым удовлетворяют именно той потребности, на
которую опирается данная функция. Так, железная дорога, которая перевозит людей и
грузы, машина, которая перерабатывает сырье, храм, который дает приют молящимся,
одежда и головной убор, которые защищают тело, — все они выполняют свои функции
реально, т. к,, выполняя их, они удовлетворяют именно тем потребностям, из которых
и вытекают данные функции. Наоборот, о символическом выполнении функции
вещами мы говорим в том случае, когда они, выполняя данную функцию,
удовлетворяют, по существу, не ту потребность, которая за ней стоит, а иную и притом
всегда гораздо более значительную и важную, чем их прямая функция. Так, когда
ценная бумага выполняет функции товара, когда вождь или царь облачается в
присущие ему одежды покрывает голову короной, когда красный лоскут материи вод-
ружается над толпой в виде знамени, то во всех этих случаях вещи, выполняя данные
функции, в действительности удовлетворяют иным потребностям, чем те, на которые
[они] опираются /повтор). Они выступают здесь в качестве вещей, символически
удовлетворяющих иным потребностям. Ценная бумага выступает в качестве символа
реальных хозяйственных ценностей, одежда и корона царя выступают не столько в
качестве одежды и головного убора в собственном смысле слова, сколько в качестве
символа величия и власти; красный лоскуток в качестве символа революционного
единства и решимости массы и т. д. Нетрудно видеть, что область символической роли
вещей в общественной жизни чрезвычайно широка. Особенно значительна и глубока
она в сфере искусства, религии, права, т. е. там, где трудно и часто даже невозможно
найти прямое и адекватное вещное выражение тех или иных явлений.
Т [аким] о [бразом], мы видим, что, подобно действиям людей, вещи выполняют
известные социальные функции и притом, как и действия людей, выполняют их
реально или символически. Иначе говоря, функции вещей как бы отражают функции
людей. С другой стороны, в широком смысле слова все социальные вещи в известной
мере символичны, т. к., являясь точкой пересечения взаимоотношений людей, они
приобретают новые, физически не свойственные им социальные качества. Из
сказанного проистекает чрезвычайно интересное последствие, которое можно было бы
назвать вещным фетишизмом общественной жизни, который сводится к следующему.
В общественной жизни отношения и взаимодействия существуют в конечном счете
между людьми. Но т [ак] к [ак] общественные отношения материализуются, т [ак] к
[ак] вещи в своем движении отображают движения и взаимоотношения людей, т[ак]
к[ак] люди вступают [во взаимоотношения] между собой всегда при том или ином
посредстве вещей, то людям начинает казаться, что вещи обладают особыми
сверхъестественными свойствами быть ценностью, находить рынок, обладать
