 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Современная женщина, замышляя экспроприации имущества, накопленного мужем,
готовится заблаговременно, начинает посещать юристов, советоваться с друзьями,
подругами, любовниками. Самоуверенный же мужчина пребывает в благодушном
неведении. Самым излюбленным приемом женщины, когда она хочет обмануть или
совершить несправедливые действия по отношению к мужчине, является обвинение ею
мужчины во лжи. "Ты меня обманул", - говорит она, сама желая обмануть, и при этом
приводит самые чудовищные доводы, полностью оправдывая поговорку "с больной
головы на здоровую". Многие мужчины оказываются не готовыми противостоять напору
стопроцентной женской лжи в этой нечестной игре и внушают себе, что они
действительно виноваты. "Ты мне обещал, что мы всю жизнь будем вместе, ты разбил
мою жизнь, ты вытираешь об меня ноги, я для тебя - половая тряпка, ты превратил меня в
плевательницу", - говорит она и под этим соусом отбирает или пытается отобрать у него
дачу, машину, телевизор и т.д. При разделе имущества через суд она, используя все ту же
стопроцентную ложь, убеждает судей, что сама все заработала да еще содержала мужа на
свою зарплату.
Одна женщина рассказывала, как она с целью шантажа выкрала на всякий случай из сейфа
мужа-бизнесмена финансовые документы, компрометирующие его, т. к. заранее замышляла
уже раздел имущества. На вопрос, как же ей удалось достать у мужа ключ от сейфа, она
пожала плечами: "Не надо так пить". Надо сказать, что, несмотря на природное взаимное
недружелюбие, женщины умеют сильно сплачиваться друг с другом в минуты горя и
опасности. Так, например, я знал женщину, которая пришла утешать и плакать к своему
злейшему врагу-женщине, когда у той умерла мать. О том, что такое женское сострадание,
мы расскажем в теоретическом разделе. Но в приведенном примере прослеживается еще
кое-что. Женщина, пришедшая поплакать к врагу, могла думать о том, что и у нее скоро
умрет мать, и этот страх сплачивал ее с "потерпевшей". Страх попасть в положение, в
каком находится истица, заставляет женщину-судью сплачиваться с ней в вопросах
раздела имущества, жилья, признания отцовства, а особенно изнасилования и алиментов.
Поэтому мужчина, понадеявшийся, что в суде, где большинство судей и народных
заседателей женщины, к нему подойдут объективно, - наивен.
Наше законодательство в очень многих статьях само ведет нечестные игры, разрушая
пресловутый миф о равенстве полов, зачастую во многих вопросах становясь на сторону
женщин. Конечно, не из любви к ним, а из нежелания государства утруждать себя
кропотливым и ответственным расследованием таких щекотливых дел, как установление
отцовства, назначение алиментов, выбор родителя, с которым остается ребенок после
развода, изнасилование. При установлении отцовства у предполагаемого отца берут кровь,
слюну. Ответ медкомиссии таков: "Может являться отцом ребенка". А это значит, что
может и не являться. Не так ли? Неважно. Плати алименты, ибо государству выгодно,
чтобы платил ты, а не оно содержало бы мать-одиночку.
Если ребенок неоднократно заявляет, что желает жить с отцом, а не с матерью, то
удивленные судьи будут переносить заседание помногу раз и переспрашивать ребенка об
одном и том же, чтобы, наконец, понять, что ребенок желает жить с тем, кого больше
любит, т.е. в данном случае с отцом. "Как же так? Ведь ребенку нужна мать! Она же мать
ему!" Но ребенок-то хочет жить с отцом. Не с судьями и народными заседателями, не с
нелюбимой матерью, а с отцом.
