 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
менее терпимо реагировать на исследовательскую активность маленькой дочери, тем самым обижая и
пугая ее в той общей сфере, которая была уже и так подорвана. Именно эта сфера, в сгущенной форме,
проявилась потом в ее игре, хотя девочка и пыталась, из-за ужасности изоляции, пробиться назад к
игривой взаимности. Таким образом, дети действительно отражают в игре, а там, где она не удается,
переносят в собственную жизнь исторические и экономические кризисы своих родителей.
Ни игра Мэри, ни обеспеченный этой игрой инсайт не могли изменить экономических забот ее
отца. Но в тот момент, когда он признал воздействие своих тревог на развитие дочери, он осознал, что в
дальней перспективе ее тревоги имеют гораздо большее значение, чем грозившее изменение его
рабочего статуса. Впрочем, реальные события не подтвердили его опасений потерять работу.
Идея отца совершать прогулки к локомотивному депо была удачной. Ибо теперь настоящие
паровозы стали символами могущества, одинаково разделяемыми отцом и дочерью и
поддерживаемыми всей системой образов той машинной культуры, в которой этому ребенку суждено
было стать женщиной.
Таким образом, по окончании любой терапевтической встречи с ребенком родитель должен
поддерживать то, чего взрослый пациент вынужден добиваться для себя сам, а именно, поддерживать
перестройку в соответствии с образами и силами, направляющими культурное развитие в его эпоху, а с
ней и возросшую перспективу чувства идентичности.
И здесь, наконец, мы должны попытаться подойти к лучшему описанию и определению того, что
мы понимаем под идентичностью.
3. Истоки идентичности
А. Игра и социальная среда
Неожиданно появляющаяся идентичность наводит мосты между стадиями детства, когда
телесному я (the bodily self) и родительским образам придаются их культурные коннотации; она же
соединяет мостом и стадии ранней взрослости, когда множество социальных ролей становятся
доступными и, фактически, все более и более принудительными. Мы попытаемся прояснить этот
процесс, сначала рассматривая некоторые шаги ребенка в направлении идентичности, а затем -
некоторые препятствия, воздвигаемые культурой на трудном пути ребенка к обретению идентичности.
Ребенка, который только что открыл в себе способность ходить, более или менее поощряемую
или игнорируемую теми, кто его окружает, влечет повторять акт ходьбы из чисто функционального
удовольствия и из надобности довести до совершенства недавно введенную в действие функцию. Но он
также действует под влиянием непосредственного сознавания им нового статуса и фигуры «того, кто
может ходить», с любой из коннотаций, какую случается иметь в координатах пространства-времени
его культуры, будь это «тот, кто далеко пойдет», «тот, кто сможет твердо стоять на своих ногах», «тот,
кто будет прямым» или «тот, за кем нужен глаз да глаз, поскольку он может зайти слишком далеко».
Интериоризация конкретной версии «того, кто может ходить» - один из многих шагов в развитии
ребенка, которые (через посредство личного опыта, подтверждающего физическое овладение и
культурное значение, функциональное удовольствие и социальный престиж) с каждым пройденным
отрезком пути способствуют более реалистической самооценке. Эта самооценка вырастает до
убежденности в том, что он учится результативным шагам к реальному будущему и развивается в ясно
очерченное «я» (self) внутри социальной действительности. Растущий ребенок должен на каждом шагу
извлекать оживляющее чувство реальности из сознавания того, что его индивидуальный путь
овладевающего опыта (его эго-синтез) является успешным вариантом групповой идентичности и
находится в соответствии с пространством-временем и жизненным планом группы.
В этом детей невозможно обмануть пустой похвалой и снисходительным ободрением. Они могут
оказаться вынужденными принимать искусственное подпирание самооценки за неимением чего-то
лучшего, но их эго-идентичность приобретает силу только от искреннего и последовательного
признания реального достижения, то есть такого достижения, которое имеет значение в данной
культуре. Мы пытались выразить эту мысль при обсуждении проблем воспитания индейцев, однако
сейчас уступим трибуну для более ясного изложения вопроса.
[Ruth Benedict, «Continuities and
Discontinuities in Cultural Conditioning», Psychiatry, 1:161-167 (1938).]
«Доктор Рут Андерхилл рассказывала мне, как сидела с группой стариков племени папаго
(Аризона), когда хозяин дома попросил свою трехлетнюю внучку закрыть дверь. Она была тяжелой и
закрывалась с трудом. Ребенок старался, но дверь не двигалась. Несколько раз дед повторял: «Да,
