 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
десятки других.
Конформное поведение играет немалую роль в коллективных формах психотерапии. В них лечебное
воздействие оказывает не только врач-психотерапевт, но и больные друг на друга. Поэтому эффективность
коллективной психотерапии выше, чем индивидуальной.
Итак, внушение является производным воображения, психологической установки и конформности. Они
составляют психологическую структуру внушения. Каждый из трех феноменов сам по себе настолько
обширен, что существует далеко за пределами рамок внушения. И только эмоциональное напряжение их
связывает в единый психологический акт, называемый внушением. Значимость каждого феномена
неодинакова. Эмоционально выраженное воображение — это психологический механизм внушения.
Психологическая установка и конформизм содействуют внушению.
Обычно внушение противопоставляется убеждению, которое, по В. М. Бехтереву, обозначается как
воздействие на другое лицо силой логики и непреложных доказательств. Убеждение обращено к рассудку,
сознанию, критическому мышлению.
В действительности принципиальная разница между внушением и убеждением существует только на
полюсах обоих понятий. На экваторе разграничение затруднительно или даже невозможно. Восприятия,
адекватные реальной действительности, и восприятия ложные, навязанные внушением, могут вступать в
конфликтные отношения. Тогда человек испытывает мучительную борьбу двух мотивов: один побуждает
к поведению, отвечающему внушению, а другой требует поведения, диктуемого реальной ситуацией.
Мы коснулись психологической стороны внушения. Однако в ее основе — физиологические механизмы,
хотя сводить ее только к ним было бы упрощенчеством. Содержание психической деятельности — это
продукт человеческой истории, общественного бытия.
В раскрытие физиологической природы внушения неоценимый вклад внес гениальный физиолог академик
Иван Петрович Павлов (1849—1936). С его именем связано начало новой эры объективного изучения
физиологических закономерностей работы высшего отдела центральной нервной системы — коры
головного мозга. Этим ознаменовалось начало XX столетия, начало новой эры в объективном изучении
физиологических закономерностей психической деятельности.
Представления И. П. Павлова о внушении складывались из экспериментальных исследований гипноза на
собаках и наблюдений больных в неврологической и психиатрической клиниках. В патологии он видит
естественный эксперимент.
И. П. Павлов установил, что психической разобщенности, наблюдаемой при внушении, соответствует
физиологическая разобщенность функции коры головного мозга, разорванность функциональных связей
между отдельными ее частями. Он утверждал, что “основной механизм внушаемости есть разорванность
нормальной, более или менее объединенной работы всей коры. Потому и непреодолимо определенное
внушение, что оно происходит в отсутствие обыкновенных влияний со стороны остальных частей коры”.
После кончины И. П. Павлова исследование функции головного мозга продолжается. Становится
очевидным, что объединение психологии и физиологии в отношении внушения возможно только на какой-
то общей для обеих наук основе. Такой основой стал системный подход в изучении организации
поведения, разработанный талантливым учеником И. П. Павлова академиком Петром Кузьмичем
Анохиным (1898—1974).
Полвека назад в Горьковском медицинском институте П. К. Анохин занялся глубоким физиологическим
анализом условного рефлекса. Все началось в 1933 году с наблюдения за поведением обманутой собаки. С
помощью порции сухарей у нее был выработан условный рефлекс на звонок. Звонок — и собака,
облизываясь, направляется к кормушке за сухарями. Типичнейшая условно-рефлекторная реакция со
всеми известными звеньями рефлекторной дуги, описанной Рене Декартом: 1) восприятие раздражения, 2)
анализ его в центральной нервной системе и 3) ответная реакция.
Но однажды вместо сухарей в кормушку положили мясо. К удивлению экспериментатора, животное не
набросилось на лакомую пищу. Весь вид собаки говорил о том, что она озадачена. Причиной явилось
рассогласование между привычным, ожидаемым (прогнозируемым) и реальным.
Происшедшее невозможно понять, руководствуясь лишь классическими представлениями о трехзвенной
открытой рефлекторной дуге, — здесь нет места оценке результата действия. Между тем такой оценке
принадлежит решающая роль в построении любого поведенческого акта.
Обманутая собака побудила к открытию четвертого, конечного звена рефлекторного процесса. Оно
оповещает центральную нервную систему о достижении ожидаемого эффекта, или “поставленной цели”.
Четвертым звеном, названным кибернетиками обратной связью, рефлекторный механизм замкнулся в
круговой процесс.
Стало очевидным, что любой поведенческий акт направляется целью, вытекающей из биологических и
социальных потребностей. “Рефлекс цели имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма
жизненной энергии каждого из нас, — говорил И. П. Павлов. — Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее
культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой
поставленной цели... Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только исчезает цель”.
Многочисленными опытами П. К. Анохин показал, что цель становится системообразующим фактором.
Для ее достижения необходим план действий. Он неодинаков в разных внешних обстоятельствах и при
различных физических состояниях организма. Поэтому действию предшествуют анализ информации о
внешней обстановке, о состоянии организма, а также извлечение из памяти образцов поведения при
аналогичной или близкой ситуации. Этот этап организации поведения назван афферентным синтезом.
