 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
истинной мерой доблести рыцаря. А с другой стороны, в ее взгляде нет абстрактной
суровости, как у
1 Поразительным тому примером могут служить американские или написанные на
американский манер детективы. В частности, герои Питера Чейни всегда борются с какой-
нибудь крайне опасной женщиной, неукротимой для всех, кроме них: после длящейся на
протяжении всего романа дуэли она наконец признает победу Кэмпьена или Колхэма и
падает в его объятия.
226
мужчин, этот взгляд дает очаровать себя. И таким образом героизм и поэзия становятся
способами соблазна: но, позволяя себя соблазнять, женщина вдохновляет мужчину на
героизм и поэзию. В глазах индивидуалиста у нее есть и более существенное
преимущество: она представляется ему не только мерой общепризнанных ценностей, но и
отражением его собственных заслуг и самого его существа. Мужчины оценивают себе
подобного в соответствии с тем, что он совершил, объективно, руководствуясь принятыми
мерками. Но некоторые его свойства, в частности свойства, относящиеся непосредственно
к жизни, могут интересовать только женщину; он может быть мужественным,
обаятельным, удачливым, нежным, жестоким только по отношению к ней: и если он ценит
в себе эти не столь очевидные качества, его потребность в женщине становится
абсолютной; благодаря ей он познает чудо увидеть самого себя как Другого — Другого,
который в то же время его самое глубокое «я». У Мальро есть одно место, где он
замечательно показывает, чего ждет индивидуалист от любимой женщины. Кийо
спрашивает себя; «Голоса других людей мы слышим ушами, а наш собственный —
горлом. Да. Жизнь нашу мы тоже слышим горлом, а жизнь других?.. Для других я — то,
что я сделал... Только для Мэй он не был тем, что он сделал; только для него она была не
его биографией, а чем-то совсем иным. Объятия, которыми пользуется любовь, чтобы
прилепить одно существо к другому наперекор одиночеству, были даны в помощь не
человеку, но безумцу, несравненному чудовищу, которое лучше всего того, чем любое
существо является для себя самого, и образ которого он лелеет в своем сердце. С тех пор
как умерла мать, Мэй была единственным существом, для которого он был не Кийо
Жизором, а воплощением теснейшего сообщничества... Мужчин я не считаю себе
подобными, это люди, которые смотрят на меня и судят меня; себе подобными я считаю
тех, кто любит меня и не смотрит на меня, кто любит меня вопреки всему, вопреки
деградации, низости, предательству, меня, а не то, что я сделал или сделаю, кто будет
любить меня до тех пор, пока я сам буду любить себя, вплоть даже до самоубийства»-.
Человечным и трогательным отношение Кийо выглядит оттого, что содержит в себе
взаимность, оттого, что он просит Мэй любить его таким, каков он есть, а не предлагать
его приукрашенное отражение. Требования многих мужчин куда более низменны; вместо
точного отображения они пытаются найти в глубине двух живых глаз свой образ в ореоле
восхищения и благодарности, образ обожествленный. Женщину еще и потому так часто
сравнивают с водой, что она — зеркало, в которое глядится мужчина-Нарцисс: он
склоняется над ней, с чистым сердцем или исполненный коварства. Но, во всяком ^учае,
ему надо, чтобы она была вне его всем, чего он не может
«Условия человеческого существования».
