 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
которые он призван олицетворять, большого значения не имеют»2. Такое заявление в 1941
году приобретает особое звучание. Любая война хороша, говорит он еще, какова бы ни
была ее цель; сила всегда прекрасна, чему бы она ни служила. «Бой без веры — вот
формула, к которой мы непременно придем, если хотим сохранить единственно
приемлемое представление о человеке, а именно будем помнить, что он одновременно
герой и мудрец»3. Любопытно, однако, что благородное безразличие Монтерлана ко
всяким начинаниям склонилось не к сопротивлению, но к национальной революции, что
его царственная свобода избрала покорность и что секрет героической мудрости он искал
не в маки, а у победителей, Это тоже не случайно. Именно к таким мистификациям
приводит псевдовозвышенное в «Мертвой королеве» и «Мэтре из Сантьяго», В этих
драмах, наиболее претенциозных, а потому особенно знаменательных, мы видим двух
властных мужчин, которые приносят в жертву своей пустой гордости женщин, виновных
в том, что были просто людьми; они желали любви и земного счастья — в наказание у
одной отнимают жизнь, у другой — душу. И снова, если мы спросим: во имя чего? —
автор высокомерно ответит: во имя ничего. Он не захотел, чтобы у короля были веские
основания убивать Инее; тогда это убийство было бы всего лишь банальным
политическим преступлением. «Почему я ее убиваю? Ведь есть же, наверное, какая-
нибудь причина, но я ее не вижу», — говорит он. А причина в том, что солнечное начало
должно восторжествовать над земной банальностью; но начало это, как мы уже видели, не
освещает никакой цели — оно требует разрушения, и ничего более. Что касается Альваро,
Монтерлан говорит нам в предисловии, что в некоторых его современниках ему
интересны «их категоричная вера, их презрение к внешней реальности, их любовь к
разрушению, неистовая страсть к ничему».
1 «Девушки».
2 «Июньское солнцестояние».
3 Там же.
254
Этой самой страсти мэтр из Сантьяго и приносит в жертву свою дочь. Ее станут
именовать красивым словом, отдающим мистикой. Ну разве не пошло предпочитать
счастье мистике? На самом деле жертвы и отречения имеют смысл только в перспективе
какой-то цели, человеческой цели; а цели, превосходящие любовь и личное счастье, могут
возникнуть лишь в таком мире, где знают цену любви и счастью; «мораль белошвеек»
подлиннее, чем феерии пустоты, потому что своими корнями она уходит в жизнь, в
действительность, — а именно здесь рождаются более высокие чаяния. Легко представить
себе Инее де Кастро в Бухенвальде, а короля бегущим в германское посольство в
интересах государства. Немало белошвеек во время оккупации заслужили уважение, в
котором мы отказываем Монтерлану. Лишенные содержания слова, которыми он сыплет в
изобилии, опасны самой своей пустотой: сверхчеловеческая мистика оправдывает любое
временное опустошение. По крайней мере в драмах, о которых идет речь, она утверждает
себя с помощью двух убийств: одного физического, другого — морального;
ожесточенному, одинокому, непризнанному Альваро недолго стать великим
инквизитором, а непонятому, отвергнутому королю — каким-нибудь Гиммлером.
Убивают женщин, убивают евреев, убивают женоподобных мужчин и иудействующих
христиан, убивают все, что выгодно или принято убивать во имя этих высоких идей.
