 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
времена мужчина во всеуслышание заявлял о том, как радостно ему чувствовать себя
царем творения. «Благословен Господь Бог наш и Бог всех миров, что Он не создал меня
женщиной», — говорят евреи на утренней молитве, в то время как их супруги смиренно
шепчут: «Благословен Господь, что создал меня по воле Своей». Среди благодеяний, за
которые Платон благодарил богов, первым было, что они создали его свободным, а не
рабом, вторым — что он Мужчина, а не женщина. Но мужчины не могли бы во всей
полноте наслаждаться этой привилегией, если бы не считали ее основанной на вечности и
абсолюте — свое главенство они постарались перевести в право. «Те, кто составлял
законы и своды законов, будучи мужчинами, обратили их на пользу своему полу, а
юрисконсульты превратили законы в принципы», — говорил еще Пулен де ля Барр.
Законодатели, священники, философы, писатели, ученые рьяно доказывали, что
подчинен-
33
ное положение женщины угодно небесам и полезно на земле. Выдуманные мужчинами
религии отражают эту жажду господства: их оружием стали легенды о Еве и Пандоре,
философию и теологию они поставили себе на службу, как показывают приведенные
выше цитаты из Аристотеля и святого Фомы Аквинского. Со времен античности сатирики
и моралисты находили удовольствие в изображении женских слабостей. Всем известны
гневные обвинительные речи против женщин, которыми изобилует французская
литература; традиция Жана де Менга с не меньшим пылом подхвачена Монтерланом.
Иногда эта враждебность выглядит обоснованной, часто беспричинной. На самом деле в
ней кроется более или менее умело замаскированное желание самооправдаться. «Проще
обвинить один пол, чем извинить другой», — сказал Монтень. В некоторых случаях это
стремление очевидно. Поразительно, например, что римский кодекс, ограничивая права
женщин, ссылается на «глупость и немощность этого пола» в то время, когда в результате
ослабления семьи возникла опасность вытеснения наследников мужского пола.
Поразительно, что в XVI веке, чтобы удержать замужнюю женщину в полной
зависимости от мужа, ссылались на авторитет Блаженного Августина, говорившего, что
«женщина — это животное, не имеющее ни двора, ни хлева», тогда как за незамужней
признавалось право распоряжаться своим имуществом. Монтень очень хорошо понял
произвол и несправедливость удела, выпавшего на долю женщин: «Женщин не за что
осуждать, когда они отказываются принимать порядки, заведенные в этом мире, ведь их
установили мужчины без их участия. Естественно, между нами и ними возникают интриги
и ссоры». Но он не пошел так далеко, чтобы стать их защитником, Лишь в XVIII веке
люди глубоко демократических убеждений стали рассматривать этот вопрос объективно.
Дидро среди прочих берется доказывать, что женщина, как и мужчина, является
человеком. Немного позже ее рьяно защищает Стюарт Милль. Но эти философы
исключительно беспристрастны. В XIX веке споры о феминизме возобновляются с новой
силой среди его сторонников. Одним из следствий промышленной революции стало
участие женщины в производительном труде: и тогда феминистские требования вышли из
области теории и обрели экономическую базу. Это еще больше ожесточило их
противников. Несмотря на частичное развенчание земельной собственности, буржуазия
цепляется за старую мораль, которая видит в прочности семьи гарантию частной
собственности, — чем реальнее становится угроза женской эмансипации, тем настойчивее
призывают женщину к домашнему очагу. Даже внутри рабочего класса мужчины
попытались притормозить это освобождение, потому что видели в женщинах опасных
конкурентов, тем более что те привыкли работать за низкую зарплату. Чтобы доказать
