 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Теория личности получила название Я-теории, поскольку основная роль в ней отводилась «Я»,
или Я-концепции. Если рассматривать теорию терапии и теорию личности более широко, вместе они
составляют перцептуальную теорию, или конкретнее, феноменологическую теорию.
Феноменологическая природа этой теории прекрасно отражена в книге «Индивидуальное поведение:
перцептуальный подход к поведению» (Individual Behavior: A Perceptual Approach to Behavior, Combs &
Snygg, 1959).
Феноменология исходит из того, что хотя реальный мир может существовать, его существование
не может быть познано или пережито непосредственно. Его существование находит отражение в
восприятии этого мира. Сумма ощущений составляет феноменальное поле, или феноменальный мир,
индивида. Люди способны познать только собственный феноменальный мир, но не реальный.
Следовательно, они могут вести себя только с учетом своего восприятия или представления о
происходящем.
Таким образом, Роджерс разделяет феноменологическую точку зрения, когда использует
внутреннюю систему координат, или субъективный мир человека, как основу для эмпатии и понимания
индивида. Кроме того, эти взгляды проявляются в его теории личности, когда он утверждает, что
человек воспринимает свое ощущение как реальность — что на деле ощущение индивида и есть его
реальность — и когда он определяет переживание как феноменальное поле индивида. В терапии важно,
каким клиент воспринимает психотерапевта, а вовсе не то, каким психотерапевт является в
действительности или каким, возможно, пытается предстать. Процесс терапии представляется как
реорганизация ощущений клиента, связанных с собой и собственным миром. «Важнейшим моментом
терапии... является то, что восприятие клиентом объектов в своем феноменальном поле — своих
переживаний, чувств, собственного «Я», других людей, своего окружения — подвергается изменениям»
(Rogers, 1951, р. 142). Роджерс с одобрением приводит высказывание Снигга и Комбса (Snygg & Combs,
1949): «Следовательно, мы могли бы дать определение психотерапии с феноменологической точки
зрения как предоставление опыта, когда индивиду позволяют более адекватно дифференцировать
феноменальное «Я» и его отношение к внешней реальности» (Rogers, 1951, р. 146).
Результаты терапии также включают руководство собой и восприятие локуса оценки и выбора
как находящихся в самом «Я». Человек считается свободным агентом, способным делать выбор и
принимать решения, имеющим на это полное право. «Это переживание эффективного выбора новых
способов существования» (Rogers, 1961а, р. 154). Бытует убеждение, что индивид способен на
перемены, это убеждение широко распространено среди представителей большинства других теорий
психотерапии. Клиент-центрированный подход предполагает, что человек способен на
самостоятельные изменения в избранных им направлениях без руководства и манипуляции со стороны
психотерапевта.
Оценка. Феноменология, однако, отличается детерминизмом. Комбс и Снигг (Combs & Snygg,
1959) утверждают: «Любое без исключения поведение полностью детерминировано и связано с
перцептуальным полем функционирующего организма» (р. 20). Если всякое поведение полностью
детерминировано, то свобода и выбор не могу существовать. Бек (Beck, 1963, pp. 66-67) процитировал
Снигга и Комбса (Snygg & Combs, 1949, pp. 130-131), которые утверждали, что выбора не существует.
Это высказывание, по-видимому, было изъято из второго издания их книги (Combs & Snygg, 1959), там
отсутствуют упоминания о выборе или свободе; ни одно из этих слов даже не упомянуто в указателе.
Тем не менее, как отметил Бек, феноменологии присущ детерминизм, что не согласуется с принципами
клиент-центрированной терапии и теории личности, на которой основана клиент-центрированная
терапия.
Можно возразить, что «Я» оказывает влияние на феноменальное поле, однако можно также
сказать, что «Я» детерминировано само по себе. Следовательно, трудно представить себе, что клиент,
перестраивая феноменальное поле, контролирует собственное поведение. Поведение, ведущее к
реструктуризации, само по себе детерминируется существующим в данный момент феноменальным
полем, и так далее, до бесконечности. Непонятно, каким образом, с философской позиции, примирить
свободу и детерминизм. Малкольм (Malcolm, 1964) утверждает, что «свобода и детерминизм в
действительности несовместимы и всегда останутся таковыми» (р. 107).
Каким образом Роджерсу удалось примирить детерминистское требование науки и принцип
