 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сближает, как общий враг.
В периоды межрасовой напряженности обычно возрастает чувство гордости за свою группу. У
китайских студентов университета Торонто, столкнувшихся с дискриминацией, усилилось ощущение
родства друг с другом (Pak & others, 1991). Простое напоминание о чужой группе (скажем, о
соперничающей школе) повышает ответственность людей за свою группу (Wilder & Shapiro, 1984). Остро
ощутив, кто такие «они», мы начинаем понимать, кто такие «мы».
Экстраординатные цели
Объединяющая сила внешней угрозы тесно связана с объединяющей силой экстраординатной
цели —
цели, захватывающей всех членов группы и требующей для своего достижения совместных
усилий. Шериф использовал такие цели для создания гармонии между враждовавшими подростками. Он
искусственно создал проблему с запасом воды в лагере, решение которой потребовало совместных
усилий подростков. Для того чтобы выкупить дорогую видеокассету, необходимо было объединить
финансовые возможности двух групп, и это также привело к кооперации. Когда в поездке «сломался»
грузовик, неподалеку «случайно» оказалась валяющаяся веревка, и одному мальчику пришла в голову
идея, использовав ее, завести грузовик с разгона. Когда грузовик завелся, дружеское похлопывание по
спине отметило общую победу подростков в «перетягивании грузовика».
Совместно поработав над такими экстраординатными целями, мальчики начали питаться вместе
и с удовольствием общаться друг с другом у костра. Ростки дружбы протянулись через линию раздела
групп. Враждебность угасала. В последний день мальчики решили ехать домой на одном автобусе. Во
время поездки они уже больше не сидели порознь, двумя разными группами. Когда автобус подъезжал к
родному Оклахома-Сити, все как один запели «Оклахому», а затем дружески распрощались. С помощью
изоляции и соперничества Шериф превратил незнакомцев в заклятых врагов. С помощью
экстраординатных целей он превратил врагов в друзей.
Являются ли эксперименты Шерифа просто детской игрой? Или экстраординатная работа в
одной упряжке может оказаться полезной и для конфликтующих взрослых? Этим заинтересовались
Роберт Блейк и Джейн Моутон (Robert Blake & Jane Mouton, 1979). В серии двухнедельных
экспериментов, охвативших свыше 1000 сотрудников руководящего звена в 150 группах, они воссоздали
основные моменты ситуации, в которую попали «Орлы» и «Гремучие змеи». Каждая группа сначала
занималась сама по себе, затем конкурировала с другой и наконец сотрудничала с той же группой ради
достижения совместно выбранной экстраординатной цели. В итоге были получены «однозначные
доказательства того, что реакции взрослых аналогичны реакциям юных испытуемых Шерифа».
Расширив эти исследования, Сэмюэль Гартнер, Джон Довидио и их коллеги (Samuel Gaertner, John
Dovidio & others, 1993) пришли к выводу, что совместные усилия дают особенно благоприятный эффект,
когда обстоятельства вынуждают людей создать новую объединенную группу, в которой растворяются
их прежние подгруппы. Предубеждения по отношению к другой группе ослабевают, когда люди из двух
групп вперемежку рассаживаются за столом (а не по разные стороны от него), дают вновь образованной
группе единое название, а затем вместе работают в условиях, вызывающих позитивные чувства. Из
«нас» и «них» получаются «мы».
Кооперация в обучении
Итак, мы отметили весьма незначительные социальные достижения типичной десегрегационной
политики в школах и довольно впечатляющие социальные последствия контактов при успешном
сотрудничестве между членами ранее соперничавших групп. Может ли из синтеза этих двух методик
возникнуть конструктивная альтернатива традиционной практике десегрегации? Несколько
независимых исследовательских групп полагают, что да. Они заинтересовались тем, сможем ли мы, не
вредя академической успеваемости, укрепить межрасовую дружбу, заменив ситуации конкуренции в
обучении на ситуации сотрудничества. При всем различии подходов (одни исследователи заставляли
