 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Кульминация
Кульминация представляет собой популярный способ окончания выступления. Часто
бывает трудно осуществить ее, и она не всегда является подходящей концовкой для всех
ораторов и всех тем. Но если она хорошо выполнена, то производит блестящее впечатление.
Она достигает вершины, с каждым предложением становясь все более мощной. Хороший
пример кульминации можно найти в окончании выступления о Филадельфии, которое
получило премию и приведено в главе третьей.
Линкольн использовал кульминацию при подготовке своих заметок для лекции о
Ниагарском водопаде. Заметьте, как каждое следующее сравнение является более сильным,
чем предыдущее, и как он достигает кульминационного эффекта, сопоставляя возраст
Ниагары с временами Колумба, Христа, Моисея, Адама и т.д.:
"Это вызывает в памяти бесконечное прошлое. Когда Колумб впервые искал наш
континент, когда Христос страдал на кресте, когда Моисей вел Израиль через Красное море,
более того, даже когда Адам впервые был создан руками господа, - тогда, как и теперь, здесь
ревел Ниагарский водопад. Глаза вымерших доисторических гигантов, чьи кости наполняют
могильные холмы Америки, смотрели на Ниагару так же, как смотрим на нее сейчас мы.
Являясь современником первого племени людей и будучи старше, чем первый человек,
Ниагара так же сильна и свежа сегодня, как и десять тысяч лет назад. Мамонты и
мастодонты, вымершие так давно, что только остатки их громадных костей подтверждают,
что они когда-то существовали, тоже смотрели на Ниагару, которая в течение всего этого
долгого времени не останавливалась ни на секунду, и ее поток никогда не высыхал, никогда
не замерзал, никогда не замирал, никогда не отдыхал".
Уэнделл Филлипс использовал такой же прием в своем выступлении о Туссене-Лувертюре.
Концовка его выступления приводится ниже. Этот отрывок часто цитируется в книгах,
посвященных публичным выступлениям.
В нем чувствуется энергия и жизненная сила. Оно кажется интересным, несмотря на то,
что слишком витиевато для нашего практичного века. Эта речь была написана более
пятидесяти лет назад. Интересно отметить, насколько не прав был Уэнделл Филлипс в своих
прогнозах относительно исторического значения Джона Брауна и Туссена-Лувертюра
"пятьдесят лет спустя, когда истина получит слово". Видимо, столь же трудно предугадать
ход истории, как предсказать цены на бирже в следующем году или стоимость свиного сала.
"Я бы назвал его Наполеоном, но Наполеон создал свою империю, нарушив клятвы и
пролив море крови. Этот человек никогда не нарушал своего слова. "Никакой мести" - вот
был его великий девиз и принцип жизни. Вот последние слова, которые он сказал своему
сыну во Франции:
"Мой мальчик, ты когда-нибудь вернешься в Санто-Доминго. Забудь, что Франция убила
твоего отца". Я назвал бы его Кромвелем, но Кромвель был только солдатом, и государство,
которое он основал, сошло с ним в могилу. Я назвал бы его Вашингтоном, но великий
виргинец имел рабов.
Этот человек рисковал своей империей, но не разрешал торговлю рабами в самой
захудалой деревушке своих владений.
Вы можете сегодня посчитать меня фанатиком, ибо вы читали историю не глазами, а
своими предрассудками. Однако пятьдесят лет спустя, когда истина получит слово, муза
истории напишет имена Фокиона для Греции, Брута для Рима, Хемпдена <Хемпден, Джон
(1494? - 1643) - английский патриот, отказавшийся платить корабельную пошлину,
введенную Карлом I.> для Англии, Лафайета для Франции, выберет Вашингтона как яркий и
совершенный цветок нашей более ранней цивилизации, а также Джона Брауна, который был
