 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
что где-то "там" есть источник жизни и когда-нибудь "тогда" он может быть
достигнут.
То же самое можно выразить иначе, на языке эмоциональных категорий: если при
отсутствии форм "там" и "тогда" эмоциональное состояние субъекта колеблется
между "блаженством" и "ужасом", то при появлении подобных форм
психологического пространства-времени происходит дифференциация этих
исходных аффектов, такая, что производные эмоции включают в свою структуру
указанные формы психологически дальнего и будущего, а именно появляются
"беспечность" (в ситуации еще не достигнутого, но уже наверняка
гарантированного будущего блага), "отчаяние" (в ситуации несомненного
предстоящего неуспеха), "надежда" и "страх" (в промежуточных случаях) (61).
Появление пространственно-временной психологической "протяженности" ("там" и
"тогда") является обогащением структуры психологического мира, которая теперь
становится способной в своих узлах схватывать ранее бывшее недоступным
будущее и дальнее. И самое главное заключается в том, что это будущее и
дальнее являются не абсолютными, физикальными формами, которые
фиксируются из внеположенной происходящим процессам точки, из
внепространственной и вневременной позиции абсолютного наблюдателя,
проецирующего реальные процессы на идеальные пространственно-временные
координаты, т.е. это будущее не есть то, чего сейчас нет, но что потом будет, а
наоборот: феноменологическое будущее ("тогда", "потом"), психологически
представленное в надежде, страхе и пр., парадоксальным образом есть то, что
есть сейчас, но чего потом не будет. Надежда получить тот предмет есть форма
психологического будущего, актуально присутствующая уже "сейчас" и
исчезающая как таковая при реальном достижении этого предмета.
Из этих рассуждений вытекает одно фундаментальное положение: оказывается,
что предметная деятельность предполагает наличие определенных внутренних,
феноменологических условий, без которых она была бы вообще психологически
невозможна. Эти условия образуют сложный и подвижный комплекс механизмов,
который условно, можно назвать "терпением" и который феноменологически
структурирован тем, что было выше описано в терминах хронотопа трудного и
простого мира, а психологически (в эмоциональном аспекте) – состояниями
"отчаяния", "страха", "надежды" и "беспечности". Иначе говоря, внешняя
предметная деятельность была бы психологически невозможной, если бы
одновременно с ней, как бы на ее изнанке, не разворачивалась внутренняя
работа по удержанию панических аффектов, порождаемых неудовлетворенной
потребностью. Работа эта осуществляется за счет частичной субъективной –
актуализации объективно отсутствующего блага (в форме надежды, например),
наполняющей осмысленностью промежуток между "теперь" и "тогда".
Все это поддерживает нас в убеждении, что принцип реальности –
самостоятельная психологическая установка, обладающая собственными
внутренними механизмами, а не просто модификация принципа удовольствия.
Прототип
Укажем на известные прототипы простого и трудного жизненного мира. Ясно, что к
ним относятся все случаи, при которых одна какая-нибудь потребность (мотив,
отношение) получает резко доминирующее положение и интенсивность,
