 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Отношения людей к природе и друг к другу опосредованы теперь не конкретными вещами и
стоящими за ними конкретными способами деятельности человеческих индивидов, а
системами вещей, в которых через отдельные свойства вещей и через их взаимодействие
предметно воплощаются структуры человеческой деятельности и ее кооперации.
Такие машины становятся мощными посредниками в обмене веществ между человеком и
природой. Вещи в составе машин редуцируются к отдельным полезным свойствам и их
комбинациям. Вещи, на которые обращено действие машин, также сводятся к однородному
сырому материалу.
Изменение структуры вещественных компонентов человеческого бытия повлияло и на
характер взаимосвязи человека и вещи. Если прежде способ практического и мыслительного
освоения вещи задавался относительно цельным и достаточно конкретным способом
человеческой жизнедеятельности, то теперь наоборот: способ человеческого бытия задается
функционированием механически уравновешенной совокупности вещей.
Познание на этом этапе столкнулось с задачей «дешифровки» вещей, т.е. обнаружения
сложных связей, абстрактными выражениями коих в своей простоте, частичной функции
выступают вещи.
Для формирующегося обществознания определялась возможность по вещам
реконструировать характеристики человеческой деятельности и ее различные формы.
Обществознание, таким образом, приближалось к стандарту научности, требовавшей
описывать внутренние связи вещей по их внешним проявлениям, и встало на
предварительную ступень своего собственного научного развития.
Задача объяснения действий людей на основе логики вещей впоследствии оказывается
частью более сложной задачи объяснения и понимания вещей как компонентов
общественного, в том числе и индивидуального, развития людей. Но решение (да и
постановка) этой задачи оказалось формирующемуся обществознанию не по силам. Главным
препятствием стали как раз те стандарты объективного знания, которые выработало
естествознание и которые обществознание первоначально взяло за образец.
Это знание предполагало изучение различных объектов как вещей. Такой подход как будто
освобождает познание от субъективизма, дает эталоны для сопоставления разных вещей,
четкого описания их взаимодействий. В объектном знании как бы стираются следы
человеческих усилий и толкований, и оно в результате предстает реальностью, сопоставимой
с природными объектами.
Благодаря такому подходу в естествознании утвердились нормы предметного
доказательства, экспериментальной проверки, количественной обработки данных.
Абстрактные формы получаемого знания способствовали его связыванию, суммированию и
в конечном счете — неуклонному росту.
Этот стиль имел и общекультурные последствия, поскольку стимулировал применение
абстрактных стандартов, исчисление на их основе вкладов людей в экономику, их
деятельности в различных сферах. Сами экономические, правовые, научные нормы стали
рассматриваться как особого рода вещи, независимые от человеческих взаимодействий,
регулирующие и направляющие функционирование общественного организма.
Такое развитие познания в «сторону» объектного знания, как выяснилось к концу XIX в.,
накладывало серьезные ограничения как на изучение мира природы, так и на исследование
мира человеческого.
Трактовка объектов как вещей затрудняла изучение природных процессов, ее использование
нарушало самоорганизацию сложных естественных систем. В немалой степени этому
способствовала и геометризация естествознания, породившая «точечные» и «линейные»
представления о точности. С этими идеализациями был связан предрассудок,
