 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
деятельностей. Это — проблема проработки и в этом смысле — культивирования,
«возделывания» повседневного опыта и поведения людей, создания общезначимых и
доступных для каждого человека средств построения бытия. Такая культивация схем
человеческой деятельности, конечно, способствует дроблению картинного восприятия
жизни, разделению его на относительно независимые фрагменты и связи. Жесткой проверке
подвергает она и схемы-ориентации, схемы-смыслы, «проваливаясь» в их размытость и
незавершенность. Однако, так или иначе, подобная культивация схем вырабатывает
элементы социального мышления. И на этом стоит остановиться подробней.
§ 2. Социальные формы как реальные абстракции человеческого опыта
Вопрос о положении людей в социальном процессе становится предметом специального
изучения в середине II тысячелетия н.э. Физика тогда разрабатывала системы координат для
определения вещей, их положения и взаимодействия. Общественная практика
культивировала систему измерений, связывающих и объединяющих географическое
пространство деятельности человека. Социальный мир начинает заметно меняться.
Возникают потребности в средствах, определяющих общественную эволюцию, ее особые
фазы, ступени, переходные состояния. Стимулируются попытки выявить общую логику
социальной эволюции, определить ее линию. Вместе с тем возрастает внимание к
разнообразию человеческих сообществ, их особенностям. Возникает проблема соотношений
разных социальных форм, их соподчинения или несогласуемости.
В некоторых европейских обществах в результате бурных революций экономические,
политические, юридические порядки меняются на глазах поколения. Люди непосредственно
фиксируют социальные изменения, начинают задумываться о влиянии собственных
действий на общественные институты. Так, вопрос о положении человека в социальном
процессе постепенно прорастает в совокупность вопросов о влиянии человеческих
индивидов на социальную эволюцию, на формы, в которых она протекает, на ту систему
измерений, что служит для ее упорядочения и познания. Завершение географических
открытий устанавливает действительную общность человеческой истории. Образуется
единое пространство совокупной деятельности людей, постепенно заполняемое
экономическими взаимодействиями, борьбой политических интересов, научными связями и
культурными контактами. Возникает потребность в создании общего языка, описывающего
пространство, придающего географии социальное значение. Карта мира становится
предварительным проектом различных человеческих взаимосвязей.
Возникают новые возможности для человеческих сил, кооперации и закрепления их в
особых структурах производства, экономики, техники, права, науки, образования. Эти
структуры приобретают как бы самостоятельное существование, они «обрастают» вещными,
внешними по отношению к людям формами, начинают сами влиять на строй отношений,
деятельности, мышления людей. Они не просто опредмечиваются и застывают, подобно
древним гигантским сооружениям: они воспроизводятся, «работают» и задают некий
циклический ритм повседневному поведению людей. Причем в отличие от природы-земли,
искони приучавшей человека к циклам своего бытия, они создают «органы» или
инструменты, позволяющие менять ритмы и ускорять темпы человеческой деятельности, они
меняются и заставляют меняться людей.
Эпоха географических открытий заканчивается: возможности открытия новых пространств
как будто бы исчерпываются. Зато начинается эпоха открытия времени, открытия его новых
срезов и измерений.
Время обнаруживает свое значение связи между разными людьми. Оно соединяет жизнь
поколений, возобновляет производство товаров, выстраивает дни и труды отдельного
человека. Настоящее время обнаруживает объем, глубину и перспективу, оно никогда не
кончается, оно постоянно оказывается в роли настоящего продолженного времени. Вокруг
