 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
схемы оказываются довольно абстрактными записями и проектами деятельности как особого
рода длительности, в последовательных интервалах которой происходят сращивания,
сложения и умножения различных человеческих сил. Такое протекающее во времени
сознание человека дает ему понимание, понятие об отдаленных событиях, понятие
отвлеченное, абстрактное, но тем не менее вполне определенно влияющее на построение
человеком его поведения. Образный строй сознания человека приобретает глубину и
перспективу, пространственно-вещественные формы организуются развертыванием их во
времени, вопрос о месте человека в социальном мире, по сути, замещается вопросом о
положении человека в социальном процессе.
Выявление индивидности человека, его обособленности, погруженности в социальный
процесс, конечно, согласуется с изменениями, происходящими в характере социальных
связей. Они все более утрачивают значение «скреп», осуществляющих непосредственную
зависимость человека от человека, от сословия, от цеха, от конкретного и ограниченного
социального пространства. Обособленный человеческий индивид оказывается исторически
выделен именно из этих непосредственных социальных связей, а стало быть, и отделен от
непосредственной «привязки» к тем формам деятельности, которые прежде связывались с
его социальной принадлежностью.
Если говорить о понятии индивида не в логическом, а в конкретно-историческом смысле, в
котором оно становилось практически значимым для многих людей, встраивалось в новые
формы отношений и деятельности, то оно характеризовало человека прежде всего как
носителя и хозяина (субъекта) деятельных сил, обладающего возможностями прилагать эти
силы к решению различных жизненных задач и свободного в этом плане как от сословных
ограничений, так и от непосредственной социальной поддержки. Бытие индивида и его
деятельность освобождались от конкретной социальной формы и начинали обретать
социальное значение, вступая в контакт с обезличенными средствами деятельности, через
них проникая в мир абстрактных социальных измерений. В плане пространственном
индивид предстал в образе особой действующей (и мыслящей — Декарт) вещи (и это
надолго закрепилось в обыденном сознании и некоторых философских представлениях). Но
в плане процессуальном, временном обнаружился более глубокий, нефизический смысл
бытия человека, и это стало одной из самых трудных проблем философии. Человеческий
индивид выделился из сплетения непосредственных социальных зависимостей, его связь с
обществом, группой, другими людьми перестала быть прямой, ощутимой, контактной. Она
приобрела опосредованный характер — через условия, средства, результаты и сам процесс
деятельности. Она стала общественным отношением в собственном смысле слова, ибо
разворачивалась как процесс соотнесения, сополагания и синтезирования деятельности.
Она соизмеряла различные усилия и способности людей с абстрактными эталонами (и
прежде всего абстрактным временем) и таким образом проявляла социальное значение этих
способностей и сил.
Иначе говоря, социальная значимость индивида, переставая быть формой его
непосредственной зависимости от сословия, цеха, рода, получала опосредованное выражение
в абстрактных формах построения и реализации деятельности. Социальность ускользала из
непосредственной совместности человеческого бытия, из ее образных, картинных и
эмблематических определений и обнаруживала себя все более косвенно, поскольку
«растекалась» во времени, «распределяясь» в сложных соотношениях отдельных актов,
рядов и уровней человеческой деятельности.
Итак, обособленный индивид как определенная историческая форма (и соответствующее
понятие) связан с определенной формой социальной связи, которая исключала прямую
зависимость человека от человека, группы, социума, превратилась в общественное
отношение, в квазисамостоятельную реальную абстракцию.
