 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
условиями их происхождения, с естественной ограниченностью тех мировоззренческих
установок и технических средств, которые служили базой появления и воспроизводства
определенной физической логики в деятельности людей. Социальная философия как
метафизика критически анализирует не «разрешающую» способность этой логики в
изучении разных природных систем, но ее способность служить основой, стандартом, тем
более эталоном человеческой рациональности.
Поскольку социальная философия вырабатывает подходы для выяснения разных культурно-
исторических форм научности и рациональности, она получает возможность не только
сравнивать их возможности и пределы. Она обретает средства для выбора таких концепций
научности и рациональности, которые выдерживают проверку на соответствие нуждам
современного общества и человека. Она ищет и находит такие способы рациональной и
научной деятельности, которые не противостоят бытию и познанию конкретных
человеческих индивидов, но выявляют формы их бытия и их познания, углубляют
представления о жизни людей, причем сохраняют и развивают рациональные средства и
приемы познания.
Для традиционной философии, вырабатывавшей предельно общие характеристики бытия и
познания, а потому и находившей место для конкретных человеческих индивидов и для
соответствующей социальной философии лишь на периферии своих владений, такой поворот
оказывается невозможным. Более того, именно на фоне традиционной философии
традиционная же научность и рациональность отчетливо представили свою
невосприимчивость к гуманитарной проблематике, да и к индивидуализирующему подходу в
любых областях познания, в том числе — и познания природных систем.
Поэтому-то многие направления современной философии, опирающиеся на «классику»,
ревизовали в ней именно разделы, соприкасающиеся с трактовкой рациональности, заметно
«снизили» значение научного познания, занялись его критикой или прямо обратились к
вненаучным и иррациональным средствам постижения бытия. Критика рационализма стала
модной темой; ее массированная разработка отразилась и в обыденном сознании:
утрачивается ценность здравого смысла, понимание пользы аргумента, оснований мышления
и действий.
Критика структурности человеческого познания и мышления, ограниченности и жесткости
этой структурности, не имевшая серьезной социально-философской и культурно-
исторической опоры, обернулась скепсисом по поводу порядочности человеческого разума и
обслуживающей его науки.
В этом контексте становится понятным стремление современной социальной философии
найти и предложить человеку научные и рациональные, т.е. упорядочивающие,
координирующие, объясняющие и ориентирующие средства мышления и деятельности.
Социальная философия стремится соединить, казалось бы, несоединимые установки. Она
критически относится к стандартам общеизвестной и традиционной науки. Она вводит в
сферу своего рассмотрения такие стороны человеческого бытия
— индивидность,
качественность, сверхчувственные силы, связи, траектории действия людей, гипотетические
комбинации, «поля» таких траекторий, — которые классическая наука оставляла без
внимания или считала предметом вненаучных форм познания.
Однако это вовсе не означает попытки социальной философии отказаться от нашего
понимания бытия или оттеснить научную методологию на «окраины» философствования.
Речь должна идти как раз об использовании научной культуры в полном объеме, в наиболее
развитых ее формах, которые, по сути, еще не были использованы и приспособлены к
масштабам бытия и понимания людей.
