 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон: «Стратегия психотерапии»
131
вокруг», которую пациентка часто повторяла в своем слепом сердитом взрыве против отца, не
понимая сознательно очевидного намека на его сексуальные привычки.
И, наконец, символическое изображение сложных человеческих взаимосвязей простыми
детскими рисунками, которые представляют собой наиболее драматическую характеристику
этой истории, настолько понятно, что не требует дальнейших пояснений.
Метод
Этот эксперимент вызвал ряд сомнений технического характера. Во-первых, нужно
признать, что даже искусное применение ортодоксального психоаналитического метода вряд ли
смогло бы за несколько сеансов раскрыть репрессивное подавление осознания связи отца.
Скорость получения результата, конечно, не единственный критерий совершенства. Было бы
хорошо, чтобы наряду с такой быстрой терапией в психику пациента не были внедрены
некоторые отрицательные последствия реконструкции, которые, с другой стороны, могут
оказаться значительной частью наиболее ортодоксального аналитического подхода. Но в этих
наблюдениях нет ничего, что могло бы сделать эти два подхода взаимоисключающими. В
некоторой форме они могут дополнять друг друга; и, по крайней мере, хотя бы некоторым
пациентам из числа тех, к кому неприменим анализ, такой подход может оказаться вполне
полезным не только из-за его скорости и направленности.
Кроме того, следует подчеркнуть, что автоматический рисунок тесно связан с
психоаналитическим методом свободных ассоциаций. Здесь спонтанные рисунки пациентки
были невербальной формой свободной ассоциации. Перевод таких рисунков в понятийные
представления довольно сложен, но эти трудности не больше, чем те, с которыми встречается
аналитик, имеющий дело с символическим материалом сновидения. На двухмерной плоскости
эти рисунки эквивалентны драматическому символическому изображению инстинктивных
конфликтов, которые Эрик Эриксон описал в детской трехмерной игре со строительными
кубиками.
Затем, при изучении этого материала, появляется определенное впечатление, когда
видишь, с какой готовностью подсознательное сообщается, как посредством условного языка
рисунков устанавливается связь с экспериментатором, и в то же время сознательно
организованная часть личности занята пересмотром других материалов. (Это предполагает, что
с помощью указанного метода можно закрепить коммуникацию с подсознательным гораздо
проще, чем в случае, когда обе части личности используют одно средство – речь. Следует иметь
в виду, что, когда используется только одна форма коммуникации, борьба между стремлением
выразить себя и подавлением этой тенденции может усилиться.)
При обычной аналитической процедуре пациент выражает все, как сознательное, так и
подсознательное: инстинктивные побуждения и тревоги, страх и вину, – в одно и то же время и
той же системой жестов и слов. При этом бывает сложно интерпретировать содержание его
сообщений, однако различные аспекты психики могут выразить себя более понятно и с
меньшей внутренней путаницей и сопротивлением, если использовать для этого различные
прямые способы коммуникации. В данном случае это и произошло: стыд и вина, тревога и
ярость, которые мешали пациентке выразить словами ее подсознательное знание, позволили ей
выразить его в автоматически нанесенных рисунках, кроме того, это проясняет основной
механизм творчества, анализ которого автор собирается провести в более позднее время.
Однако нужно помнить, что до того, как автор начал работать с пациенткой, ее внутреннее
сопротивление делало ее рисунки хаотичными. Если оглянуться назад, станет очевидным, что
пациентка пришла найти себе замену отца, человека, который разрешил бы ей выяснить
некоторые факты, касающиеся ее реального отца, – «разрешающий агент», функция которого
состояла в том, чтобы уменьшить ее вину и тревогу и позволить ей выразить гнев и боль,
которые она ощущала.
Таким образом, мы видим, что первое побуждение к выздоровлению происходило, когда
она одновременно рисовала и говорила, но, очевидно, без какого-либо внутреннего понимания.
Гипнотерапевт дал ей определенное, прямое, спокойное, но впечатляющее внушение: она
