 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
юноше, она находится в подвешенном состоянии. Человек может ощутить себя в подвешенном
состоянии из-за работы, которую он не может выполнить, но боится оставить ее из-за потери
обеспеченности. Человек испытывает состояние подвешенности во многих ситуациях, когда
противоречивые чувства мешают любому эффективному движению по направлению к их разрешению.
Состояние подвешенности может быть осознанным и неосознанным. Если человек осознает
конфликт, но не может решить его, он чувствует, что причина в нем. Однако состояние подвешенности
может быть обусловлено конфликтами, случившимися в детстве, воспоминания о чем долгое время
подавлялись. В этом случае это неосознанная подвешенность.
Любая подвешенность, осознанная или неосознанная, ограничивает свободу передвижения
человека во всех областях жизни, а не только в локальном конфликте. Девушка, привязанная к юноше,
обнаружит, что ее работа или учеба будут страдать и что это отразится на ее отношениях с семьей и с
друзьями. Причем неосознанное состояние подвешенности находит свое отражение в теле в форме
хронического мышечного напряжения подобно всем неразрешенным эмоциональным конфликтам. Это
мышечное напряжение на самом деле как бы подвешивает тело способами, которые я опишу вкратце.
Как правило, не понимается тот факт, что любая иллюзия как бы подвешивает человека. Он
попадает в неразрешимый конфликт между требованиями реальности, с одной стороны, и попыткой
осуществить иллюзию - с другой. Человек не хочет отказываться от своей мечты, потому что это будет
представлять поражение его эго. В то же самое время он не может полностью игнорировать требования
реальности. И поскольку он до некоторой степени не теряет связи с реальностью, она часто имеет
пугающий и угрожающий вид. Он все еще видит реальность глазами отчаявшегося ребенка.
В дальнейшем проблема усложняется тем фактом, что иллюзии имеют тайную жизнь или, говоря
по-другому, иллюзии и мечты являются частью скрытой жизни большинства людей. Моих читателей
может удивить, если я скажу, что эта тайная жизнь спонтанно редко открывается перед психиатром. По
крайней мере, таков мой опыт, и я не думаю, что он уникален. Я не верю, что эта информация
скрывается умышленно; большинство пациентов просто не видят ее важности. Они обращают
внимание на сиюминутные проблемы, которые требуется решить, и не думают о важности образов,
иллюзий и фантазий. Конечно же, они важны, и мы должны принять, что при сохранении этой
информации в тайне действует бессознательное отрицание. Но раньше или позже она выходит наружу,
как и должно быть.
Я лечил одного молодого человека от длительной депрессии. Терапия включала интенсивную
работу с телом, дыханием, движением и выражением чувств, на что пациент реагировал положительно.
В то же время он открыл очень много о своем детстве, что, казалось, объясняло его проблему. Но
депрессия продолжалась, несмотря на то что с каждой сессией наступало небольшое улучшение в его
самочувствии. И так продолжалось несколько лет. Он твердо верил, что биоэнергетика поможет ему, и я
был готов работать с ним.
Одним из значительных событий его детства была смерть его матери, когда ему было девять лет.
Она умерла от рака и перед этим была прикована к постели. Мой пациент говорил, что у него осталось
мало эмоций, связанных с ее смертью, хотя он говорил, что она была предана ему. Он отрицал чувство
печали, что было очень трудно понять. В этом отрицании можно было видеть причину поздней
депрессии, но это было барьером, который мы не могли преодолеть.
Прорыв случился на клиническом семинаре, когда я представлял этого молодого человека своим
коллегам. На представлении мы анализировали проблемы его тела, используя язык тела, и
просматривали его прошлое. Он считал, что все еще находится в состоянии депрессии. Затем одна моя
коллега сделала удивительное замечание. Она сказала: «Вы верили, что могли вернуть свою мать
обратно из смерти». Мой пациент посмотрел на нее с робкой улыбкой на лице, как будто говоря: «Как
вы узнали?», а затем произнес : «Да».
Как она узнала, я не знаю. Это была великолепная интуиция, и она обнаружила иллюзию, к
которой этот пациент был привязан более двадцати лет. Я не верю, что он сознательно мог бы открыть
ее. Он мог прятать ее от себя, возможно, из-за стыда. То, что это вышло на свет, произвело заметную
перемену в курсе терапии.
Всякая терапия требует определенного интуитивного понимания со стороны терапевта. Также
требуется понимание терапевтом того, что пациент является личностью. Если нам не удается
