 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
17
Беда в другом: в том, что это ведомство стало одним из элементов организованной
преступности. Неразрывно срослось с криминалом.
Благословенные времена мальчиков в спортивных костюмах отступили в прошлое. Их
место заняли теперь люди в милицейской форме.
Они выезжают на «разборки» и «стрелки». Они «крышуют» коммерсантов и бандитов.
Они «наезжают» за деньги или, наоборот, за деньги же «отъезжают». Они, в конце концов,
делают свой собственный бизнес — от бензозаправок до свечных заводиков. И это — не только
в Москве. Так — по всей стране.
Товарно-денежные отношения пронизали милицию целиком. Начальники отделений
собирают дань со своих подчиненных — им надо покрывать расходы, в которые они влезли,
покупая должность. Начальники управлений — с начальников отделений.
Опера платят экспертам, чтобы получить акт экспертизы. Следователям — чтобы
возбудить уголовное дело. А уж простые граждане… Их не обдирает только ленивый.
Я могу продолжать этот перечень ещ¸ долго, благо примеров масса, да и страна большая.
Зачем? Вы знаете все это не хуже меня, ибо каждый хотя бы раз сталкивался с подобными
вещами.
Но почему это стало возможным? Почему поборы и беспредел превратились в явление
обыденное, норму жизни, которая воспринимается сегодня как нечто само собой
разумеющееся?
Конечно, было бы глупо обвинять во всем этом одного только Орлова. К моменту его
прихода в МВД система уже прогнила насквозь. Однако именно Орлов нанес на этот холст
последний мазок. Придал законченность линиям. Начертал в углу свою подпись. Вставил
картину в раму.
Это его работа…
Именно Орлов систематизировал все то, что носило до него хаотичный, суетливый
характер. Превратил это броуновское движение в единый механизм, замкнул его на себя.
Именно Орлов убрал из МВД большинство честных, принципиальных работников — тех
немногих, кто остался от старого мира, — заменив их своими кадрами: беспринципными,
готовыми выполнить любую, даже самую беспредельную команду.
Именно Орлов окончательно убил в одних людях веру в добро и справедливость, в других
— страх перед законом.
Во что, скажите, верить честному «менту», ради чего лезть под пули, ловить за руку
бандитов и воров, если потом каждый из них может отправиться на поклон в МВД, прихватив
чемодан пообъемистей, и его в лучшем случае понизят в должности? А в худшем — уволят?
Ради чего защищать закон, если твои непосредственные командиры — те, кто сверху
отдают тебе приказания, присылают директивы и нормативы, разглагольствуют о чести и
родине, — плевать на этот закон хотели? Если жулики, которых ты пытаешься сажать, во сто
раз честнее и чище твоих генералов, увешанных орденами и звездами?
И наоборот: чего бояться, таиться, пока есть такие генералы? Когда все говорят вслух о
суммах и цифрах. Ну поймали тебя за руку, подумаешь, беда: деньги решают все…
…Еще долго, очень долго семена, брошенные Орловым, будут давать урожай.
Невозможно в одночасье изменить всю систему. Невозможно за полгода, за год поменять
человеческую психологию. Вырастить новую смену.
Вот если бы генетика умела клонировать людей, как было бы просто: взял клон одного
честного английского «бобби», растиражировал его в сотнях тысяч экземпляров, переодел в
милицейскую форму — и готово.
Но нет, так далеко наука ещ¸ не шагнула…
Ствол для начальника РУБОПа
В человеке, вошедшем в кабинет, не было ничего особенного. Типичное семитское лицо:
плоские губы, слегка вьющиеся волосы.
—
Здравствуйте, Александр Васильевич. — Он протянул руку, и Коротков собрался было
