 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
264
изменившие курс истории» сообщал, что Ветров был сыном дворянина, с юности ненавидел
советскую власть и на процессе обвинял советских лидеров в алкоголизме и коррупции.
«Единственное, о чем я жалею, — будто бы говорил предатель на суде, — что не сумел нанести
больший урон СССР».
Как мы видим, это очень далеко от истины. Ветрова никак не отнесешь к разряду идейных
борцов….
…Жизнь — штука хитрая. За все когда-то приходится платить.
Любовница, которую Ветров щедро одаривал деньгами и шмотками, требовала его
расстрела.
Французы, сэкономившие благодаря Ветрову миллионы и миллиарды, выкинули его,
словно бездомного щенка.
Товарищи по службе отвернулись от него, от его семьи.
Единственным человеком, не предавшим Ветрова, была его жена. Обманутая,
отвергнутая.
Вот она — доля русской женщины…
Из письма Ветрова жене. Май 1983 года.
Светик, жизнь наша не кончена. Вернусь, все начнется сначала. Будет у нас с
тобой счастье, счастье огромное, как мир. Было бы хорошо уехать в …, ты сама
знаешь куда, но нужно немного потерпеть…
Сколько предателей и перебежчиков знали отечественные спецслужбы? Подсчета такого
никто никогда не вел, понятно лишь, что цифра эта уверенно приближается к сотне.
Помню, я спросил как-то у генерала Трубникова, бывшего уже теперь директора Службы
внешней разведки: а бывали ли предатели идейные?
«Нет, — покачал седеющей головой Трубников. — Таких примеров мы не знаем».
Полковник ГРУ Сметанин, работавший в Лиссабоне, пришел к американцам и предложил
свои услуги за миллион долларов. Другой грушник — Анатолий Филатов — попался на
женщине, которую подвело к нему ЦРУ. По такому же сценарию ЦРУ завербовало разведчика
КГБ Пигузова: впоследствии этот человек стал… секретарем парткома Краснознаменного
института разведки. Майор Левченко из токийской резидентуры КГБ ушел к американцам
после того, как психанул, поссорившись со своим резидентом.
Грешным делом, когда-то я пытался систематизировать предателей. Я хотел найти
какую-то закономерность, непонятные доселе пружины, заставляющие этих людей изменять
своей стране. Мне казалось, что есть нечто, объединяющее их всех. Увы.
История каждого предательства — это совершенно самостоятельная история, и
невозможно вывести какой-то единый алгоритм, нарисовать портрет «среднестатистического»
изменника. Кого только нет в этом списке! Дети министров и рабочих. Потомственные чекисты
и партийные выдвиженцы. Генералы и лейтенанты. И даже один Герой Советского Союза —
полковник внешней разведки КГБ Алексей Кулак, завербованный ФБР в 60-х годах.
О самой же оригинальной «вербовке» рассказал мне один из генералов СВР.
В 80-х годах он работал в Лондоне, под журналистским «прикрытием». Туда же приехал
на 3-месячную стажировку по линии АПН его институтский одногруппник, некто Александр
Истомин, кстати, сын генерала КГБ.
Журналистский мир — тесный. Все в советской колонии знали, что Истомин одно время
крепко пил. До такой степени, что его выгнали из «Правды».
В те времена увольнение из главного пропагандистского органа страны приравнивалось к
«волчьему билету», но, по счастью, ещ¸ один одногруппник Истомина приходился сыном главе
АПН Толкунову. Он-то и упросил папу спасти непутевого друга, и после профилактической
беседы Истомин был зачислен в штат агентства и отправлен в первую свою командировку.
Единственное условие, которое поставил ему Толкунов, — зашиться.
Шеф АПН не предусмотрел лишь одного: зашиться так же легко, как и расшиться, что
Истомин с блеском и доказал, едва очутился на английской земле.
