 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
всех присущих данному человеку чувств, к ощущению сексуальной вины, которое носит
подсознательный характер, и к развитию характерологической или же привычной установки на
подчинение властному авторитету. Человек может при этом противиться указанной установке
посредством поверхностного бунтарства, которое представляет собой усилие, имеющее целью отрицать
и преодолевать свою подчиненность.
Восстановление способности человека к страстным чувствам является, как я неоднократно
отмечал на протяжении всей книги, одной из важнейших терапевтических задач. Ее решение включает в
себя пополнение тела пациента энергией благодаря углубленному дыханию, подталкивание пациента к
более глубокому плачу, оказание ему помощи в понимании причин испытываемого им страха и снятие
указанного страха посредством выражения гнева в терапевтической ситуации. Цель при этом состоит в
том, чтобы помочь пациенту почувствовать свободу выражать себя надлежащим образом. Однако
ключом к достижению страстности является восстановление полноты сексуального возбуждения,
особенно в тазе, а не только в гениталиях. Подобное может случиться лишь в том случае, если поток
возбуждения, связанный с дыханием, беспрепятственно достигает таза, интегрируя при этом все
сегменты тела таким образом, что голова, тело и душа воспринимаются как единое целое.
Для того чтобы пациент смог найти в себе сексуальную страсть, он нуждается в поступлении в
таз большего количества энергии и возбуждения. Ему нужно также понимать те страхи, которые
блокируют этот направленный вниз поток. В главе 10 я рассматривал случай пациентки по имени
Мэри. В процессе анализа и работы с телом она обрела хорошее понимание указанной проблематики, но
ее страх перед собственной сексуальностью все еще был велик. Во время одного из сеансов она описала
случившийся с ней перелом следующим образом: «Когда вы нажимали пальцами на мышцы,
расположенные у меня в районе таза, а я направляла дыхательную волну вниз, как раз в ту область, где
вы надавливали, то у меня возникало ощущение обретенного рая. Но я была не в состоянии сохранить и
закрепить его, отчего испытывала печаль и плакала». В указанной процедуре человек адресует свою
энергию вниз, в сторону таза, чтобы облегчить имеющееся там ощущение давления. Результатом
становится воспринимаемое в области таза чувство живости и полноты. Однако сама по себе Мэри
была не в состоянии длительно сохранять это приятное ощущение, поскольку испытывала в этой связи
слишком сильный страх и стыд.
На следующий сеанс Мэри пришла с другой установкой. Она заявила: «Мне надоело быть такой
неспокойной, такой перепуганной. Больше я не хочу шагать по этому пути. Я устала бороться. Начинаю
принимать жизнь такой, как она есть. Уверена, что выживу и так». Теперь она была заметно ближе к
тому, чтобы капитулировать перед собственным телом. Эта новая жизненная установка брала свое
начало в более основательном, более болезненном инсайте (озарении или постижении собственных
проблем). «Никогда раньше не чувствовала, насколько же я изувечена, как сильно все во мне разрушено.
Мне так стыдно, так стыдно, что хочется спрятать лицо от окружающих». Это был стыд по
поводу сексуальности. К этому она добавила следующее - уже применительно к своему отцу: «Всегда я
была его маленькой женщинкой-деточкой. Я ощущала себя такой особенной, такой замечательной и
неповторимой. Потом все это лопнуло, и я почувствовала, что я никто, просто кусок грязи».
Далее Мэри продолжала: «Когда я оставила этот стыд позади, когда перешагнула его, то ощутила,
что глаза у меня стали чище и ярче. Это такое приятное чувство. Я чувствую внизу какую-то мягкость, и
это сладостное, приятно жгущее ощущение. О Боже! В области таза у меня так приятно, но голова
совсем безумная». Понадобилась изрядная дополнительная работа, чтобы поток возбуждения, текущий и
сверху вниз, и в обратном направлении, оставался привязанным к ясной голове и мягко заряженному
энергией тазу. Такое может случиться лишь в том случае, если страх перед капитуляцией окажется
полностью преодоленным.
Мэри пришла на следующий сеанс после того, как побывала на совершенно постороннем
психотерапевтическом семинаре, проводившемся в выходные дни. Она начала с того, что чувствовала в
себе внутреннее сопротивление визиту ко мне и испытывала нежелание открыться любому чувству.
Потом она рассказала, что на том семинаре работала с женщиной-терапевтом над вопросом своих
отношений с матерью и при этом плакала из-за сильной страсти, которую испытывала к матери. Затем
она описала, как по дороге с семинара домой она напевала то, что сама назвала маленькой маминой
песенкой, словом, вела себя так, как если бы все еще продолжала быть маленькой девочкой. Мне было
