 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
настороженный мужчина, он в процессе разговора сидел лицом ко мне, немного подав голову вперед.
По мере обсуждения волновавших его проблем я приходил к заключению, что он хорошо защищен со
всех сторон. Ларри легко соглашался с моими наблюдениями, но после этого умел объяснить свое
поведение логическим путем, и в результате ничего не менялось. Чисто физически у него была
сдавленная грудь, что в большой степени ограничивало его дыхание и блокировало плач. Как-то
однажды, манипулируя с биоэнергетическим табуретом, он почти заплакал, но все это перешло в смех,
который длился больше пятнадцати минут. Такой смех был явной защитой против плача. Убежден, что
первый пролом в его оборонительных фортификациях произошел в тот момент, когда я вдруг разгадал,
что означает положение его головы. Глядя на то, как она выставлена далеко вперед, я уяснил, что Ларри
всегда бежал «впереди самого себя». Эта формулировка означает, что он старался предвидеть каждую
ситуацию прежде, чем она возникала, и все время думал, калькулировал и планировал, как с нею
справиться. Такое отношение давало ему преимущества перед конкурентами в его бизнесе, но
полностью отнимало у него ту спонтанность и свободу, которые могли бы сделать его жизнь радостной
и доставляющей удовлетворение. Ларри очень быстро уловил мою мысль, и это открыло дорогу к
определенным успехам в проводившейся с ним терапии.
Второй случай касался мужчины в возрасте под шестьдесят, который консультировался у меня по
поводу своего повышенного артериального давления. Роберт был человеком внушительного
телосложения, преуспевающим по работе и довольным своим браком. И все-таки в его личности что-то
было неладно, поскольку у него развилась серьезная форма гипертонии. Внимательно разглядывая тело
Роберта, я мог видеть, как он держится. Грудь у него была выпячена, плечи приподняты, а голову он нес
высоко, наклоняя в стороны и откидывая назад так, словно бы смотрел скорее поверх людей, нежели на
них. Верхняя половина его тела была заметно крупнее нижней. Простая интерпретация его позы и
осанки сводилась к тому, что Роберт считал себя - и держал себя - выше обычных людей, словно он
являлся существом высшего порядка. Когда я продемонстрировал Роберту, как он носит голову, тот
заметил в ответ, что его дедушка держал голову в точности так же. Роберт вырос в Северной Италии, где
все члены его обширного семейства чувствовали себя важными персонами, поскольку состояли в
родстве с каким-то тамошним графом или даже герцогом. На сознательном уровне Роберт вроде бы не
считал себя выше других, но его подлинное самоощущение легко можно было прочитать в том, что
выражало его тело. Когда я указал ему на этот факт, он подтвердил мой вывод.
Вдобавок к своему повышенному кровяному давлению Роберт страдал также болями в нижней,
пояснично-крестцовой части спины, которые я соотносил с поясом напряженных мышц вокруг его
талии, блокировавшим прохождение направленной вниз волны возбуждения и тем самым
удерживавшим артериальное давление на высоком уровне. Кроме того, он считал себя по-человечески
выше нижней половины своего тела, которая в его глазах служила представлением животной части
натуры и никак не отличала его от всего человечества, будучи в той же мере присущей и любому
другому его представителю. Мы вправе рассматривать себя как существ высшего ряда только сквозь
призму функций головы, но отнюдь не таза.
Чтобы добиться снижения своего кровяного давления, Роберт должен был стать птицей не столь
высокого полета, что означало необходимость капитуляции. Ему нужно было плакать и плакать, потому
что, невзирая на все его кажущиеся успехи, Роберт не испытывал в жизни ни удовлетворения, ни
радости. Он носил на лице неизменную улыбку, но она скрывала глубинную печаль. Роберту было
нелегко заплакать, поскольку это непременно требовало отбросить личину высшего существа. На
сознательном уровне он вроде бы хотел так поступить, но изменить телесную установку оказалось не
так-то просто. И все-таки, когда я вынуждал Роберта глубоко дышать и издавать непрерывный громкий
звук, лежа в откинутом состоянии на биоэнергетическом табурете, он доходил до состояния, близкого к
рыданиям. Постепенно Роберт начинал осознавать, насколько сильно напряжена его грудная клетка и
как ему трудно из-за этого дышать, что называется, полной грудью. Позднее, когда он из стойки сгибался
в положение заземленности, его ноги начинали вибрировать, благодаря чему он уяснял, насколько слабо
он их чувствует. Возобновление работы на табурете над дыханием и испусканием звуков позволило
прорваться каким-то более или менее непрерывным рыданиям. При возвращении в позу заземленности
вибрация и пульсация в ногах заметно усиливалась. Kpоме того, я заставлял Роберта иногда наносить
удары по кровати, что также способствовало росту его способности парить не столь высоко. Когда в
