 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
40
землетрясение в Армении, затем — после смены места жительства и получения квартиры рядом с
метро — начала испытывать панические реакции всякий раз, когда улавливала легкие колебания
почвы от проходящих поездов — колебания, никем другим не замечаемые. В другом случае
ПТСР, связанное с невосполнимой утратой близкого человека в автокатастрофе, где
присутствовал, но не пострадал и сам пациент, резко обострилось после утраты работы.
Обострения обычно выражаются в истерических, психопатических и депрессивных реакциях и
состояниях.
4. Течение с отсроченным началом. В этих случаях пережившие травматическое событие
вначале могут не иметь никаких проявлений ПСТР в течение многих месяцев или даже лет.
Однако затем они появляются, в одних случаях — как бы «спонтанно», хотя чаще — после каких-
либо новых травматогенных ситуаций, иногда — совершенно незначительных, но особенно —
после «моделирующих» хотя бы отдельные компоненты первоначальной травмы. Например, мой
пациент, потерявший ближайшего друга, когда тот, по его выражению, «нагло увел у него
бизнес», не имел явных признаков ПТСР, хотя и прошел длительную терапию, протяженность
которой определялась только одним симптомом — его страхом своей потребности в отмщении
(вплоть до фантазий о самых криминальных формах ее реализации в отношении бывшего друга)
при полном сохранении адекватности всех других уровней функционирования личности. Но тем
не менее симптомы ПТСР в их почти классическом варианте «неожиданно» появились через
несколько лет, после обретения нового друга и его предложения сделать крупные вложения в
новый перспективный бизнес, который стал бы общим для обоих компаньонов (что уже однажды
было).
Глава 16
Отдаленные последствия и организация реабилитационных мероприятий
Эта работа была написана уже после 1 сентября 2004 года, и, несмотря на стремление к
обобщению, последние события, безусловно, определили ее построение и содержание.
Бесланская трагедия не имеет аналогов, потому что еще никогда и нигде не было такой
массовой гибели детей в одном небольшом городе, где, по сути, все знают друг друга.
Ближайшим, хотя и очень условным аналогом может быть только Спитакское землетрясение 1988
года, которое позволяет выделить хотя бы некоторые существенные направления планирования и
осуществления реабилитационной работы с пострадавшими.
Прагматических сведений в этой области терапевтических знаний не так уж много, и
единственное найденное мной системное (пролонгированное) исследование заслуживает особого
внимания. В этом разделе я обращусь к последней статье своего американского коллеги Л. Наджа-
ряна [122] и позволю себе некоторые дополнения и комментарии.
В этой статье автор описывает американскую программу, которая была инициирована в 1989
году (при поддержке армянских и американских фондов) в целях обеспечения реабилитации
пострадавших после землетрясения в Армении.
В начале статьи автор указывает, что на 1988 год в Армении было всего 150 психиатров и лишь
около 25 специализирующихся в детской психиатрии (на 3,5—4 млн человек населения1),
одновременно отмечая, что эти специалисты были ориентированы преимущественно на работу с
пациентами, страдающими шизофренией, большой депрессией и эпилепсией, а основным методом
терапии являлась психофармакология. Понятие детской психиатрии и детской психотерапии, так
же как и адекватные представления о посттравматическом стрессовом расстройстве, в то время в
СССР практически отсутствовали. С тех пор ситуация, конечно, изменилась, но не так уж
существенно. Среди «фоновых» факторов, усиливающих проявление посттравматического
синдрома, Л. Наджарян отмечает, что армяне (христиане с 301 года новой эры) существовали в
мусульманском окружении ближайших соседей — Турции и Азербайджана — и являлись
разделенным народом (имеется в виду Азербайджанский Карабах), что в целом характерно и для
современной Северной Осетии, впрочем, как и для русского народа.
То есть один специалист на 23 тыс. человек. Вряд ли в Осетии иная ситуация. В России в целом мы имеем сейчас
около 15—17 тыс. психиатров, около 2—4 тыс. дипломированных психотерапевтов и около 8—10 тыс. психологов —
в совокупности около 30 тыс. специалистов на 130 млн населения, то есть в среднем один специалист на 4300
человек населения. Для сравнения — в США 40 тыс. психиатров и 80 тыс. психотерапевтов плюс 225 тыс.
