 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Когда он сидит на своем горшочке, он знает, что мать с нетерпением ждет, чтобы он это сделал,
и будет в восторге, когда это произойдет. Он знает также, что она раздражается, когда он делает это не
вовремя или не в том месте. Таким образом, он впервые располагает действенными способами
управлять не только поступками людей, но и их чувствами, и притом чувствами очень важных людей.
Он может досадить им, произведя эти ценности в неурочное время или отказавшись произвести их,
когда от него этого ждут; и он может угодить им, произведя требуемое в надлежащее время. Попробуйте
поставить себя на место ребенка, помня, что ему известно и чего он не знает, и вы поймете, насколько
он должен чувствовать себя могущественным. Это все равно, как если бы у него были целые пригоршни
золота, когда мать его нуждается в деньгах. Ему самому нравится вид желтоватого металла, и он видит,
что она тоже довольна появлением этой вещи. На этой стадии можно сравнить его с озорным
мальчишкой, захватившим в свою власть все состояние семьи в наличных. Он может приводить близких
в отчаяние, разбрасывая деньги или удерживая их при себе; но он может также доставлять им
удовольствие, выдавая деньги по требованию.
Мы видим, таким образом, младенца восседающим на своем троне и дающим волю своему
настроению: либо он разыгрывает благодушного монарха, выдавая матери то, что она просит, либо
наказывает ее за какую-нибудь действительную или воображаемую оплошность, отказывая в требуемом
или выдавая его не в том месте.
Сначала ситуация складывается в его пользу: он вызывает большой энтузиазм, когда производит
то, чего от него хотят, и почти не подвергается наказанию за отказ. Когда ребенок становится старше, он
теряет это преимущество. Привыкнув к любви и одобрению, когда он это делает, и к безнаказанности,
когда не делает, он обнаруживает, что его великодушие и его усилия, увы, считаются уже чем-то самим
собою разумеющимся, тогда как любое уклонение сталкивается со все возрастающим порицанием.
(Такова судьба всех великодушных монархов.) Теперь он ничего не выигрывает, когда это делает, но
проигрывает, когда не делает. Как часто все это будет повторяться в его жизни! Итак, в этом нежном
возрасте он впервые сталкивается с неблагодарностью.
Вначале ребенок повинуется, так как рядом с ним его мать, любовь которой он хочет сохранить. А
дальше происходит одна из самых удивительных вещей в природе. Он ведет себя так, как хотела бы, по
его представлению, мать, даже если матери возле него нет! [Заметим, что не только человек, но и другие
млекопитающие, по-видимому, способны к образованию «Суперэго» посредством аналогичного
процесса интроекции. Из таких животных получаются друзья человека, потому что им можно доверять.
Другие животные — не друзья, а всего лишь исполнители; их можно «тренировать», но доверять им
нельзя.] Иными словами, он начинает действовать в соответствии с ее указующим образом; чтобы
руководить своим поведением, действительность ему больше не нужна. Вначале этот образ может быть
сознательным, но с течением времени он все глубже погружается в подсознание, так что навыки
кишечника приобретают все более автоматический характер.
Этот образ матери, ожидающей стула, который постепенно внедряется в подсознательную
личность младенца и который в течение всей остальной его жизни будет воздействовать на него так же,
как если бы мать была рядом, является одним из первых элементов, составляющих Суперэго. Образ этот
сопровождается его собственным образом в виде хорошего мальчика, то есть мальчика, ведущего себя
так, чтобы удовлетворить свою мать и свое собственное побуждение к развитию или физис; и этот образ
является одним из первых элементов, составляющих его Идеал Эго, идеальную личность, которой он
хотел бы быть.
Таким образом, выработка навыков кишечника зависит от роста нервной системы и от развития
Суперэго, в том числе Идеала Эго. Срывы происходят большею частью в тех случаях, когда возникает
раздражение и когда напряжение мортидо становится достаточно сильным, чтобы преодолеть
сдерживающие силы Суперэго; обычно это связано с какой-нибудь реальной или воображаемой обидой
или с лишением любви. Мортидо может быть удовлетворено либо активным, либо пассивным путем.
Младенец может оказаться упрямцем, активно задерживающим свои дары и целыми днями
отказывающимся приводить в действие свой кишечник, пока не будет устранена фрустрация или
возвращена любовь; или же он может перестать управлять кишечником, пассивно допуская
происшествия. Эти «происшествия» доставляют ему добавочное удовлетворение, когда он начинает
понимать, что значит «грязное»; он замечает, что унижает и наказывает свою мать, которой приходится
