 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
— Сделал что?
— Перестаньте, Фрэнк, давайте не будем играть в нашу обычную игру.
— Какую игру? Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Черт побери, Фрэнк. — Я действительно разозлился, и мне было наплевать, что он
понял это. — Вы такой тупой осел, что не понимаете: вы продолжаете упускать
возможность поработать как раз над тем, что привело вас сюда.
— Не понимаю, почему вы злитесь на меня только за то, что я не врубаюсь в ваши
слова.
— Подождите, Фрэнк, давайте вместе сделаем попытку на этот раз понять друг друга. Я
знаю, что нападаю на вас, но вы можете рискнуть и предположить, что тоже продолжаете
увиливать от понимания?
Я говорил осторожно, постепенно, внимательно просчитывая возможное сближение.
Фрэнку было совершенно необходимо избегать вовлеченности в подлинные отношения со
мной, но одновременно он и жаждал их.
— Я не хочу неправильно понимать вас. Должно быть, я полный кретин...
— Нет, Фрэнк, я не думаю, что вы сознательно стремитесь не понимать меня. Но я
уверен: вы чувствуете потребность сохранять дистанцию между нами, и когда я прошу вас
поработать со мной, вы становитесь раздражительным.
Теперь он не боролся со мной так же упорно, как прежде. Ну, давай, Джим, признай,
что Фрэнк старается продвинуться вперед, попробуй услышать его.
— Что значит “раздражительный”? Я имею в виду, что отчасти понял вашу мысль, но не
уверен, что вы подразумеваете именно это.
Большой прогресс! Он опять начал использовать свои старые словесные увертки, но
разбавил их.
— Ну, может быть, это не совсем точное слово. У меня такое чувство, что когда я
пытаюсь быть с вами, вам становится неудобно и необходимо немного отодвинуться.
— Да, может быть. Не знаю. Что вы имели в виду, когда сказали, что я упускаю
возможность?
Сейчас он действительно пытается понять меня.
— Я забыл, как именно сказал это, Фрэнк. Думаю, я пытался сказать примерно
следующее: существует нечто большее, что мы можем узнать из такой истории, как та
история про старушку. Пикируясь друг с другом, мы упускаем этот шанс.
— Что вы подразумеваете под “историей про старушку”? Я ее не выдумал, вы знаете.
Легче, легче. Он хочет немного подать назад.
— Да, я знаю, что это правда. Я и не думал сомневаться в этом, Фрэнк. Думаю, что мои
просьбы поработать со мной (хотя одна ваша часть и хочет этого) на самом деле беспокоят
вас. Вы согласны?
— Да, ну, думаю, да. — Пауза. — Как мы могли бы использовать сцену со старушкой? Я
не понимаю, что в этом важного.
В какую сторону двигаться теперь? Я хотел бы остановиться на его пробуждающемся
понимании того обстоятельства, что ему необходимо сопротивляться, но не хочу загонять
его в угол. Фрэнк вынужден будет быстро отступить, если почувствует, что я
пристреливаюсь к нему.
— Не знаю наверняка. Почему бы не попробовать просто свободно ассоциировать по
поводу этого переживания и посмотреть, что вам придет в голову?
— Я думал, вы не занимаетесь этими дерьмовыми свободными ассоциациями. Вы
сказали мне, что я не должен просто говорить все, что приходит мне в голову.
— Ого! Фрэнк не устоял перед возможностью попытаться поймать меня.
— Вам действительно трудно просто разговаривать со мной. Кажется, вы просто
обязаны подсчитывать очки всякий раз, как перед вами открывается возможность.
— Ну вот, вы опять обвиняете меня.
— Фрэнк, я и в самом деле не хочу вдаваться сейчас в эти трудности между нами.
Главное, что я внезапно смог понять, это что вам трудно рискнуть сблизиться с кем-либо.
Кажется, Вам тяжело даже короткое время оставаться в рамках одной темы. Я вдруг
увидел, какую жестокую борьбу вы, должно быть, ведете внутри себя все время.
Я попытался произнести это с теплотой, но без снисходительности или нарочитости.
