 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
как-то вверх, вскинув руки с растопыренными пальцами, и в этом странном прыжке исчез за углом.
С месяц после того мы еще виделись и разговаривали как обычно, но обоим было до головной
боли ясно, что этому уже не продолжиться. Что-то между нами разрушилось.
...Пропал внезапно, без подготовки. Утром мать нашла на столе записку:
До свидания. Не ищите. Я вас люблю. Я не...
Дальше что-то зачеркнутое.
Исчез в домашней одежде, ничего с собою не взяв. Обнаружили потом, что куда-то девалась
всегда бывшая среди немногих его личных книг «Карта звездного неба» и последняя из объемных
моделей Энома.
Обрывки разговора, подслушанного возле учительской.
Мария Владимировна. А если самоубийство?
Ник. Алексаныч. Не думаю. Какая-нибудь авантюра... Какой-нибудь закидон...
- Одиночество... Никто его по-настоящему не знал. Мерили общими мерками...
- А что было делать, как подойти? Иногда мне было просто стыдно с ним разговаривать.
- Старший друг, хотя бы один...
- При таком-то уровне? Да он старше нас с вами... Всех нас, вместе взятых... У гения не бывает
возраста. - Не скажите...
Следователь приходил в школу, беседовал и со мной, я из этой беседы мало что запомнил.
«Любил ли он ходить босиком?» - «Да, очень». - «Водился ли с подозрительными личностями?» - «Да.
Водился». - «С какими?» - «Ну вот со мной». - «А еще с какими?» - «Не знаю». - «Как ты можешь не
знать, а еще друг. Вспомни». - «Ни с кем он не водился».
Еще пару раз я приходил к нему домой. Почерневшая мать, с сухими глазами, беспрерывно куря,
не переставала перебирать его одежонку, тетради, рисунки...
«Владик. Владик. Ну как же так. Владик...»
Отец, абсолютно трезвый, сидел неподвижно, упершись в костыль. «Сами. Искать. Упустили.
Пойдем. Сами...»
- «Куда ж ты-то... Куда ж ты-то...»
Его лабораторно-технический скарб, находившийся под бабусиным топчаном, был весь вытащен
и аккуратно разложен на свободной теперь поверхности. Сестры переговаривались полушепотом и
ходили на цыпочках. Я сидел, мялся, пытался что-то рассказывать о том, как с ним было интересно,
какой он...
Страшнее всего глаголы в прошедшем времени...
В последний день занятий, после последнего урока, когда я, отмахнувшись от Яськи, в дремотной
тоске брел домой, кто-то сзади тронул меня за плечо.
Я сперва его не узнал. Передо мною стоял Ермила, уже больше года как исключенный из школы.
Он мало вырос за это время - я смотрел на него сверху вниз. Бело-голубые глаза глядели тускло и
медленно, под ними обозначились сизоватые тени.
- Его, понял?
Он протягивал мне измятую кепку. Я не сразу ее узнал, но сразу, как от удара током, вверх
подскочило сердце.
- Ты его видел?..
- Я взял, ну.
- Когда?..
- В раздевалке куклу гоняли, тогда и взял, понял?
- А почему... Почему не отдал?
- Теперь отдаю, законно. Вы с Клячей кореша - так? Ты это, понял... Носи. Пока не придет.
- А он придет?
- Куда денется. Кляча - голова на всех, понял.
- А где он?
- Откуда знаю? Придет, законно.
