 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
У меня двое детей, и насильно никого из них я не кормила. Но вот моя младшая пошла в садик, в
подготовительную группу. Каждое утро начинается со слез: «Ее пойду в садик, меня там силой
заставляют есть, когда не хочу, и пить кофе и какао!» (Она их не любит.) Я устала уже каждое утро ее
уговаривать. Попросила садовскую няню не кормить дочку, если она не хочет, а она в ответ: «Должна
есть. Что положено, то и будет есть. Глядя на нее, и другие не едят». Доктор, может быть, я не права?
Анна.
Анна, конечно, права, а детсадовская няня заслуживает увольнения. Насильственное кормление в
яслях и садах наносит детям жестокий вред, просто преступно. Нельзя насиловать организм, психику и
душу ребенка, даже если он подает неудобный пример...
«Детский сад приносит детям огромную пользу», - с убеждением пишет доктор Бенджамин Спок.
А уж насколько легче, свободней и спокойней родителям... Надо только, говорит Спок, набраться
решимости и потерпеть первые два-три месяца, пока ребенок в садике приспособится и привыкнет.
Конечно, первое время может и плакать, и сопротивляться, протестовать. Первый год и болеть будет
чаще... Ничего, все это нужно для последующего приспособления к жизни в школе и на работе, для
социализации - жизни в обществе себе подобных. И болезни нужны для выработки иммунитета.
Так-то оно так, но...
Дневниковая запись моей мамы свидетельствует, каким был первый месяц моей жизни в детском
саду. После этого месяца ей отдали меня обратно со словами «ваш ребенок дефективный, ничего не
хочет, ничего не умеет». И мама с ужасом увидала, что ее солнечный мальчик, белокурый кудрявый
живчик, говорливый шалун, крупный, здоровый, отлично развитый, запоминавший наизусть с одного
чтения целые книжки, превратился в скрюченного рахитичного идиотика, апатично сидевшего, уставясь
в одну точку. Ни слова не говорил, писался под себя, чего не было уже после четырех младенческих
месяцев... Депрессивный ступор, сказал бы я-психиатр сегодня.
Это, правда, было учреждение отнюдь не из тех, что выбрали бы сегодняшние родители, даже
безденежные: садик интернатного типа, голодных военных лет, в жарком эвакогороде Самарканде.
Мама вкалывала на трудовом фронте, и через неделю, едва оправившегося, отдала меня в этот
депрессадик опять...
Моя память утопила эти суровые времена, как и многие последующие, в Колодце Утешительного
Забвения... Но три-четыре вспоминательных картинки остались.
...Длинный стол, заваленный грязными алюминиевыми тарелками, ложками... Кончился обед, все
ушли из-за стола, я один копошусь, пытаюсь найти какие-нибудь объедки... Я не наелся, я хочу есть,
дико, зверски хочу есть, съел бы целый мир... Воспитательница: «И тебе не стыдно?» Ребята
смеются...
...Огромное палящее солнце над головой. Адское жжение снизу: босые мои ноги (тогда еще
ножки) поджариваются раскаленным песком. (Территория садика была за чертой города, куда
подступала пустыня, тень давали только редкие посадки акаций и грецких орехов. Спелые орехи
валялись прямо под ногами вперемешку с черепахами и скорпионами.) Я затерял где-то свои сандалики,
сам виноват, а может, кто-то стащил... Что делать, как от пытки спастись?! Плюхаюсь на попу,
задрав ноги вверх, но и попа начинает поджариваться. Меж тем группа строем куда-то идет,
воспитательница строго окрикивает: «Вставай!»... А я не могу ни подняться, ни объяснить, что со
мной, дыхание перехватило, язык не слушается...
...Но страшнее всех картинка самая первая: меня оставляют. Удаляются уводимые в
неизвестность брат и сестра... Спина и вполоборота лицо уходящей мамы...
Чужое вокруг все, незнакомое, все сереет, чернеет, ужас беспомощного одиночества,
предательство бытия...
Знаю теперь - это переживание не сверхобычно, не уникально нисколько. Травму такую получает
каждый малыш, впервые на неопределенное для него время (для маленького и полчаса - почти
вечность) внезапно оставляемый в резко чужой обстановке -
да, каждый, даже предупреждаемый
заранее...
Удар, сравнимый с ядерной бомбежкой, наносится по древнейшей психогенетической программе
ребенка, почти со стопроцентной вероятностью предусматривающей возможность его выживания в
