 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
нимания обязанности разума, но и того, что Аристотель описал как знание, подразумевая высшую
степень когнитивного поведения – знание, которое общо и которое способно обосновываться.
Феноменологическое определение восприятия
Попытаемся понять, что же скрывается за человеческим восприятием. Как и в животном, в че-
ловеке мы прежде всего обнаруживаем некоторого рода готовность чувств к внешним и внутрен-
ним впечатлениям, так же, как и животное, мы реагируем на внешние впечатления инстинктивны-
ми движениями и действиями. Как “одухотворенные существа”, мы в состоянии определить то, что
узнаем в самих себе, что означают ощущения и реагирующие действия. Как правило, мы узнаем
ощущения не как чистые раздражители чувств, но как предметно оформленные и встроенные в
тело чувственно постигаемого вещного мира. Мы видим цвета как цвета вещей, мы слышим в оп-
ределенном месте пространства звуки, издаваемые звучащими вещами, мы узнаем осязаемые ка-
чества как телесную твердость, гладкость и т. д. Зачастую необходимо сначала абстрагироваться от
этого объективного значения чувственных качеств, чтобы понять собственно чувствуемое. Во
многих случаях сама чувственная данность (Betroffensein) проявляется непосредственно, если вос-
принимать твердость какой-нибудь вещи, ощупывая пальцами давление. Яркость может быть вос-
принята как неприятный световой раздражитель, от которого закрываешь глаза; царапающий шум
“причиняет мне боль”, так что я закрываю уши. Во всех этих случаях происходит восприятие чувст-
вами (Getroffensein), на которое реагируют инстинктивными движениями. Правда, возможно, что
на место инстинктивного движения придет волевое действие, подавляющее инстинкт; однако воз-
можны и чисто инстинктивные реакции.
Данные, которые мы получаем благодаря нашим чувствам, – это особого рода информация.
Ведь какой-нибудь шум не просто воспринимается, скорее, он привлекает внимание к предметно-
му, чувственно квалифицируемому миру. И вместо того, чтобы уделять внимание источнику шу-
ма, можно обратить взгляд на сами чувственные данные, сделать их “предметом”. Очевидно, что
констатировать ощущения – это нечто иное, нежели просто ощущать. Благодаря этой осведом-
ляющей функции чувственных данных выражается основная форма специфически человеческой
ощущающей и воспринимающей жизни – интенциональность (направленность) на предметное
(имеется в виду предметная интерпретация ощущений и восприятий, их отнесенность к предмету –
прим. редакт.). Интенциональность включает в себя три аспекта: “Я”, которое обращено к предме-
ту, предмет, к которому обращено “Я”, и акт, в котором “Я” тем или иным образом обращается к
предмету. Мы живем в мире, который постигаем нашими чувствами и который именно ими мы
воспринимаем. Мир не просто находится перед нами, а восприятие не является отдельным актом.
Мир – это сложная структура чувственных данных и интенций, структура актов, переходящих друг
в друга.
В этой структуре и проявляется свобода. Мир, как он постигаем нашим чувствами, вынуждает
нас к наблюдению, он мотивирует переход ко все новым воспринимающим актам, которые всегда
раскрывают нам нечто новое в сфере нашего восприятия. Структура и протекание воспринимаю-
щих актов, закономерное построение интенциональной жизни соответствует формальному строе-
нию предметного мира. Воспринимать предметы означает воспринимать определенно оформлен-
ные вещные единства. Продвижение от акта к акту – это продвижение, связанное с одним вещным
миром.
Духовная способность вместе со своей интенциональной жизнью встраивать в одну структуру
и чувственный материал и, совершая это, вглядываться в предметный мир, традиционно называет-
ся рассудком, или интеллектом. Чувственное восприятие, как мы уже заметили у Аристотеля, есть
первое, низшее когнитивное достижение интеллекта. Однако одним этим не исчерпывается его дея-
тельность: кроме этого, он может “смотреть назад” и тем самым постигать чувственный материал
и свою собственную жизнь; далее, в постижении вещей и своей собственной жизни он может уст-
ранять формальную структуру – абстрагироваться. “Он может” – это означает, что он свободен.
Познающее “разумное Я” узнает мотивации, которые исходят от предметного мира, подхватывает
их и добровольно следует им; по необходимости оно одновременно является “хотящим Я”, и от его
намеренно духовного действия зависит то, что оно познает. Дух есть рассудок и воля одновремен-
но, “познавать” и “хотеть” взаимообусловлены.
Данные чувств, подлежащие духовному оформлению, – это не просто ощущения, а мир, в ко-
тором мы живем. И то и другое взаимозависимо. Животное ощущает желание или нежелание оп-
ределенных вещей, и этим определяются его реакции. Человек ощущает желание или нежелание
определенных вещей, которые именно поэтому являются для него приятными или неприятными.
Он чувствует себя подавленно иди приподнято, и потому мир является для него дружелюбным или
враждебным. Жизнь его чувств одновременно представляет собой шкалу внутренних состояний, в
