 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Если хочешь поработать — ляг, поспи — и все пройдет
Зачем совершать ненужные движения, зачем стремиться к бесполезным вещам, заниматься тем,
чего нельзя применить практически? Более того, он не может понять, почему остальные люди суетливо
заняты бесполезными делами и даже не замечают этого.
А его самого очень интересует одна вещь. Это — польза (не путать с выгодой!). По сути, именно
с этой точки зрения он оценивает практически все — вещи, людей, себя. Все должно приносить пользу.
Работу, которая не принесет ни материального, ни морального удовлетворения, СЛИ делать не будет.
Умение определять бесполезность каких-либо действий помогает ему избегать лишних усилий и
движений, а оставшееся время так приятно заполнить расслабляющим отдыхом...
В вопросе определения, в чем есть польза, а в чем нет, СЛИ довольно меркантилен и приземлен.
Если попытаться кратко выразить его кредо, то можно выразить его так: «Полезным является то, что
делает жизнь удобной».
Удовольствие должно быть стопроцентным
Любая ложка дегтя в бочке меда портит ему все удовольствие; даже незначительный дискомфорт
не позволяет ему полностью насладиться уже имеющимися в наличии удовольствиями. Так что все
жизненные цели, которые ставит себе СЛИ, на самом деле лишь промежуточные и служат одному,
главному, неизменному желанию: получить от жизни максимум удобств, затратив на это минимум
усилий.
Престиж, слава, известность, имидж, положение, чины — все это само по себе представляет для
СЛИ не очень много ценности. Внешне он может казаться совсем нечестолюбивым. Если что-то такое и
упадет само в руки спелым яблоком — пожалуйста. А излишне суетиться, чересчур напрягаться ради
этого он не станет. К чему зря тратить силы и нервы?
Отсюда же вытекает и довольно значительная политическая пассивность СЛИ. На предложение
пройтись по улице с плакатом он скорее всего ответит: «Зачем? У тебя что, дома нет работы? Так езжай
на дачу». По большому счету ему «по барабану» любая власть — лишь бы она не трогала его больше, чем
он на то согласен. СЛИ может приспособиться практически к любому режиму, любому порядку. Он
всегда найдет себе уютную нишу и
будет со снисходительной улыбкой посматривать на «мышиную
возню» окружающих.
Им же он может казаться беспринципным приспособленцем. Близкие и друзья иногда стараются
пробудить его гражданскую (или любую иную) совесть. Но любые попытки идеологического
воздействия на него изначально обречены на провал.
Я тоже говорить умею
СЛИ на «слабо» не возьмешь. Он живет сам по себе, почти никого не впуская в свой мир, в свою
жизнь.
Несмотря на кажущуюся толстокожесть, он очень чувствителен ко всем проявлениям антипатии,
зависти, недоброжелательства. Последнее сильно задевает его за живое, обида надолго поселяется в его
душе, да вот беда — он не может, не умеет ее показать, вот окружающие и верят искренне, что ничего
плохого не случилось, никто не обижен, и не менее искренне удивляются, когда он увеличивает
психологическую дистанцию или вообще уходит.
Да, потом он простит, но не забудет; вернется к этому человеку, но не до конца — трещина
останется. Только очень близким, любимым людям СЛИ может простить все, пойти на любые
компромиссы, полностью приспособиться к ним. С остальными же людьми старается находиться в
ровных отношениях, предпочитая «шапочные» (но не фамильярные!) отношения плохим.
СЛИ тонко чувствует красоту, видит ее там, где другие и не подозревают о ее существовании.
Ему нравятся красивые, даже роскошные вещи. Хотя самому СЛИ довольно безразлично, какие эмоции
вызывает у других его собственная внешность, к внешности других людей относится с интересом.
Любит, чтобы вокруг него были сексуальные, шикарные, но не вульгарные люди. Поэтому ему нравится
разглядывать окружающих. В них он замечает
малейшие нюансы физического состояния, неразвитый
вкус или недостаточную аккуратность во внешнем виде, может увидеть, какие неприятные ощущения
