 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
14
для терапии, рассказывала как люди учатся. Он лишает процесс научения угрозы и делает его
интересным. Он также начинает иллюстрировать некоторые положения, к которым будет
возвращаться в других рассказах, – это значит, что наблюдать он умел очень тонко. Он учился,
наблюдая других. «Ты здесь для того, чтобы учиться», – подсказывает он всем смыслом своего
рассказа и стимулирует «установку на обучение» – готовность учиться. Паралич лишает
возможностей, и пациент имеет дело с вещами, которые парализуют. Эриксон превращает
паралич в нечто полезное. Он был один, и ему не на кого было положиться, кроме самого себя,
и он начал наблюдать.
Когда он говорит, что одна из его сестер могла предложить другой яблоко и забрать его
обратно, имеет ли он в виду, что он сам может предложить яблоко – научение – и не дать его?
Или что вы сами можете предложить нечто от себя и не давать этого? Он не предлагает той или
иной конкретной идеи; то, что он хочет донести до нас) имеет много уровней смысла. И яблоко
мысленно возвращает нас к Эдему – к началу, к развитию.
«И вы можете представить себе, как жадно я наблюдал.’» Здесь он подчеркивает слово
«представить», «вообразить». Конечно, это показывает путь, по которому пойдет его работа с
гипнозом, – это работа с образами, с воображением. Одновременно он начинает будить и
концентрировать внимание слушателя.
Джефф Зиг так прокомментировал этот рассказа «Эриксон имел способность играть с
вашим вниманием и со своим собственным. Он всю дорогу шутил, рассказывая свои истории.
Он собирался посмеяться и вызывал вас на игру. Если вы не хотели играть, то это была ваша
проблема. Он бы продолжал делать свои попытки, но он не собирался становиться объектом
агрессии, если вы их отвергали. Мы пока еще коснулись только того, что лежит на поверхности.
Я чувствую, что достаточно хорошо понимаю процесс работы Эриксона, и все же, начни мы с
ним обсуждать, что он делал, мы бы обнаружили, что затронули только поверхностный
уровень, или, может быть, чуть глубже. А он бы держал в голове два еще более глубоких
уровня. Он видел эти два или три уровня, когда давал символ яблока. Это было бы так: „Что
думает о яблоке маленький ребенок?“ или: „Что вы станете делать с яблоком, будь вы
маленьким ребенком?“ Вы приносите яблоко учителю. И это символ благосклонности. Эриксон
хорошо понимал человеческое бессознательное и знал, что если вы даете такое-то слово или
символ, то можете ожидать такие-то возможные ассоциации. Наблюдая человека, вы могли
ухватиться за любые ассоциации, которые давал этот человек и прослеживал их до конца. Такая
глубина действительно не имеет себе равных. Итак, вы не знаете, как вы научились вставать на
ноги. Но у вас есть эта информация».
Это и был один из важнейших принципов Эриксона – в процессе своего естественного
развития люди выработали потенциалы, помогающие им решать проблему, средств решения
которой они ищут. В этом рассказе он напоминает людям, что у них есть ресурсы, о
существовании которых они еще не подозревают. Когда он использовал такие фразы, как «вся
нагрузка ложилась на ваши руки, и случайно вы обнаружили, что можете переложить вес на
свои ноги», то это было его способом донести свою мысль об использовании
«запрограммированных случайностей» в психотерапии.
Вы создаете пациенту ситуацию, а он должен найти решение – если, конечно, он ее
вообще осознает.
«Это очень сложная вещь, потому что ваши коленки будут подгибаться, а когда вы будете
держать их прямо, то подведут тазобедренные суставы». Он дает «бессознательному»
подсказки с помощью токах слов, как «прямо» и «вставать». Позже, когда эти слова или фразы
будут введены в терапию, будет автоматически включаться целостная установка на научение и
то отношение к обучению, которое было выработано.
К утру мальчик будет мертв.
Я закончил школу в 1919 году. В.августе я услышал, как трое врачей в соседней комнате
говорили моей матери: «К утру мальчик умрет». (Эриксон первый раз заболел полиомиелитом,
когда ему было семнадцать лет.)
