 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
55
диване при открытых окнах и дверях. А когда я изменил бы мысленный образ, имеющийся в
вашем воображении, то вы стали бы реагировать на него точно так же, как на реальную стену
сзади вас.
В этом-то и состоит преимущество гипноза. В трансе вы можете заставить людей ясно
представить себе, что такая-то конкретная дверь является на самом деле проломом в стене. И
сзади них действительно будет находиться стена. Важно, чтобы окна и двери были открыты.
Когда они превратятся в трещины и проломы в стене, медленно закройте эти проломы.
После того, как он побывал на Борнео и сфотографировал эклиптику, профессор забрался
в темную комнату и стал печатать фотоснимки. Он очень хотел снова увидеть землю, на
которой побывал, Борнео.
Следующей зимой его жена навестила меня и сказала: «Слава Богу, этой зимой мне не
придется спать с открытыми окнами и дверями».
Работая с этим случаем клаустрофобии, Эриксон так же постепенно приучает пациента
переносить все более и более замкнутое пространство. Если в первом случае преодоление
болезненной чувствительности к замкнутому пространству проводилось с реальными
объектами, то в случае с профессором астрономии оно сперва проводилось в воображении.
Воображаемый опыт затем подтверждался, когда Эриксон действительно закрывал двери.
Эриксон не только закрывает настоящие двери после того, как сперва они оставались
открытыми, но и вызывает с помощью гипнотического внушения образ «широкого пролома» в
стене. Он показывает, что может управлять и контролировать фобические реакции пациента,
равно как и его восприятие – формируя и устраняя такие визуальные галлюцинации. Во время
внушения образа широкого пролома в стене, он устанавливает связь с чувством открытого
пространства посредством ассоциаций: «вы можете выдержать то, что сидите здесь на этом
диване при открытых окнах и дверях». Затем он «меняет воображаемую картину», он может
внушить, что чувство безопасности и уюта останется, даже если «широкий пролом» в стене
будет заделан.
Кровь на клавишах.
У доктора было два сына и дочь. Он решил, что старший сын, Генри, должен стать
врачом. Мать решила, что этот сын должен стать концертирующим пианистом. Каждый день
она часами заставляла его играть на пианино. Отец не видел в этом ничего плохого. Генри
скоро понял, что ему придется как-то перехитрить мать. Он сильно надкусывал ногти и когда
садится играть, то на клавишах пианино оставались следы крови. Но у матери был твердый
характер и она заставала его играть несмотря на это. Он надкусывал ногти сильнее, но никакое
количество крови не помогало. Он продолжал надкусывать ногти. Ему не разрешали ходить в
школу, пока он не отыграет четыре часа в день на пианино. А он хотел ходить в школу. В
дальнейшем он хотел поступать в высшую школу. Поэтому ему приходилось играть на пианино
четыре часа каждый день. Позже, когда он хотел ходить в колледж, ему тоже приходилось
играть четыре часа в день, чтобы получить разрешение ходить туда.
Когда Генри закончил колледж, отец хотел, чтобы он поступил в медицинское училище,
но сам Генри этого не хотел. Он умудрился уйти из медицинского училища. Его отец был
дипломатичным человеком и сделал так, что его приняли в другое медицинское училище.
Генри ушел и оттуда. К этому времени у него были свои идеи. Он хотел изучать политические
науки, поэтому намеренно мошенничал, откровенно, открыто обманывал, и его исключили из
всех медицинских училищ. Отец привел его ко мне и сказал: «Загипнотизируйте его и сделайте
так, чтобы он перестал кусать ногти».
Генри было двадцать шесть лет. Он сказал: " Я хочу изучать политические науки, а мой
отец оставил меня без денег".
Генри устроился работать в похоронном бюро. Он ненавидел эту работу. Он был
водителем катафалка. Я сказал его отцу: «Я позабочусь о вашем сыне. У меня свои методы
проведения психотерапии».
Отец ответил: "Мне все равно, как вы ведете терапию, важно, чтобы у Генри выросли
