 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
46
должен безоговорочно высказывать все, что приходит ему в голову, точно так же аналитик
обязан относиться к каждой детали как потенциально наполненной смыслом. Ему не следует
заранее отвергать то или иное замечание как не относящееся к делу, но он должен всерьез
отнестись ко всем без исключения наблюдениям.
Более того, он должен постоянно себя спрашивать: почему данное чувство или мысль
пациента возникли именно теперь? Что они означают в данном контексте? В одном, например,
контексте дружеское чувство к аналитику может служить выражением истинной благодарности
за помощь и понимание, в другом — означать возросшую потребность пациента в любви и
привязанности из-за тревоги, вызванной обсуждением новой проблемы на предыдущем сеансе;
в следующем контексте оно может быть выражением желания самому завладеть телом и душой
аналитика, поскольку был раскрыт конфликт, который, как надеется пациент, разрешит
«любовь». В примере из предыдущей главы аналитика сравнивали с грабителем или
вымогателем не из-за какой-то постоянной обиды на него, а по той конкретной причине, что на
предыдущем сеансе была задета гордость пациента. Ассоциация по поводу несправедливого
обращения с небольшими европейскими государствами в определенном контексте может иметь
и другое значение, например симпатию к угнетенным. Только в сочетании с досадой пациента
на болезнь секретарши и с другими его ассоциациями удалось обнаружить, сколь остро он
переживал несправедливость, когда его ожидания не оправдывались. Неудача в исследовании
точных связей ассоциаций с предыдущими и последующими переживаниями может не только
вести к неправильным интерпретациям, но также лишить аналитика возможности узнать
что-либо о реакциях пациента на то или иное событие.
Цепочка ассоциаций, которая позволяет выявить связь, не обязательно должна быть
длинной. Иногда последовательность всего из двух замечаний, при условии, что второе из них
возникло спонтанно, а не является порождением ума, открывает путь к пониманию. Например,
пациент пришел на очередной сеанс, чувствуя усталость и беспокойство, и его первые
ассоциации оказались непродуктивны. Прошлым вечером он употреблял спиртное. Я спросила
его, было ли у него похмелье, на что он ответил отрицательно. Предыдущий сеанс был весьма
продуктивным, поскольку высветил тот факт, что пациент боялся брать на себя
ответственность, боясь возможной неудачи. Тогда я спросила его, не хочет ли он теперь
почивать на лаврах. При этом у него возникло воспоминание, как мать таскала его по музеям, а
он скучал и злился. Эта была единственная, но разоблачающая ассоциация. Отчасти она
явилась ответом на мое замечание о почивании им на лаврах. Подталкивая его от одной
проблемы к другой, я была такой же плохой, как его мать. (Такая реакция была характерна для
него, крайне чувствительного ко всему, что имело хоть малейшее сходство с принуждением, и в
то же самое время противившегося браться за решение проблем по собственной инициативе.)
Осознав свое раздражение на меня и активное нежелание продвигаться дальше, он
почувствовал себя свободным выразить другое чувство. Оно сводилось к тому, что психоанализ
еще хуже, чем посещение музея, потому что означает раскапывание одной неудачи за другой.
Этой ассоциацией он невольно подхватил нить предыдущего сеанса, который и обнаружил его
чрезмерную чувствительность к неудаче. Это уточняло предыдущие данные, поскольку
свидетельствовало, что для пациента любая особенность его личности, мешавшая ему
действовать эффективно и беспрепятственно, означала «неудачу». Тем самым он раскрыл одну
из основных причин своего сопротивления психоанализу.
Тот же пациент пришел в другой раз, чувствуя себя подавленным. Накануне вечером он
встретил друга, который рассказал ему о своем восхождении на гору Пиц-Палу в Швейцарии.
Этот рассказ пробудил в нем воспоминания о Швейцарии. Когда-то и он мечтал взобраться на
эту гору, но она была постоянно окутана туманом. Ему пришлось отказаться от своей затеи.
Тогда он был взбешен, и прошлой ночью почувствовал, как прежняя ярость вновь поднимается
в нем. Несколько часов он пролежал без сна, строя планы, как все же осуществить это свое
желание, как преодолеть все преграды, связанные с войной, нехваткой денег и времени. Даже
во сне его ум продолжал бороться с препятствиями, стоящими на его пути и он проснулся
подавленным. В процессе анализа ему пришла на ум вроде бы не относившаяся к делу картина
предместий небольшого городка на Среднем Западе, который был для него воплощением
серости, однообразия и запущенности. Этот образ выражал чувства, которые в тот момент он
