 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
73
птицы имела что-то нереальное; воспоминание о Брюсе, которого она наделила качествами,
коими тот не обладал; сомнение —
а не окружила ли она также ореолом и Питера; песня,
доносившаяся из воскресной школы, в которой Иисуса просят взять Его детей под Свое крыло.
Так страх потери Питера получил двоякое выражение: в виде улетающей прочь птицы и
как мысль о птице, которая взяла ее под свое крыло — и бросила. Последняя мысль была
подсказана не только песней, но также и ощущением падения, которое у нее было при
пробуждении. В образе же Иисуса, берущего детей Своих под Свое крыло, получила
продолжение тема ее потребности в защите. В свете последующих событий представляется, что
отнюдь неспроста этот символ оказался религиозным.
Клэр не углублялась в исследование своего предположения, что она окружила Питера
ореолом. Но сам факт, что она увидела эту возможность, весьма знаменателен. Возможно,
несколько позже это дало ей смелость более пристально взглянуть на Питера.
Однако основная тема ее интерпретаций — страх потери Питера — была не только
осознана как неизбежный вывод, который следует из сновидения, но и глубоко прочувствована
как истинная и очень важная. То, что это было не просто эмоциональное переживание, но и
интеллектуальное осознание определяющего фактора, следует из того, что множество прежде
непонятных реакций вдруг стали совершенно ясны. Прежде всего она увидела, что прошлым
вечером была не просто разочарована нежеланием Питера говорить насчет совместного
отпуска. Его безразличие вызвало страх, что он ее покинет, а этот страх стал причиной ее
усталости и холодности и послужил поводом ее сновидения. И многие другие подобные
ситуации были прояснены аналогичным образом. Она вспомнила несколько случаев, когда
чувствовала себя оскорбленной, разочарованной, раздраженной или, как накануне, уставшей
или подавленной без какой-либо видимой причины. Она осознала, что все эти реакции
проистекали из одного и того же источника, независимо от того, какие другие факторы могли
здесь примешиваться. Если Питер опаздывал или не звонил, был занят другими делами, а не
ею, если отсутствовал или же был напряжен или раздражен, если не проявлял к ней
сексуального интереса, то всегда возникал все тот же самый страх быть покинутой. Далее, она
поняла, что вспышки раздражения, иногда случавшиеся с ней во время встреч с Питером,
происходили не от тривиальных ссор или, как он обычно ее обвинял, не из-за ее желания
настоять на своем, а из-за того же самого страха. Ее гнев приписывался таким банальным
поводам, как расхождение мнений о фильме, раздражение из-за его опозданий и т. п., но на
самом деле был вызван страхом потерять Питера. И наоборот, ее переполняла чрезмерная
радость, когда она получала от него неожиданный подарок, потому что в значительной степени
это означало внезапное ослабление этого страха.
Наконец, она связала страх быть покинутой с ощущением пустоты, которое испытывала,
оставаясь в одиночестве, но не пришла к какому-либо окончательному пониманию этой связи.
Был ли этот страх так велик потому, что она боялась быть одна? Или одиночество означало для
нее быть покинутой?
Эта часть анализа наглядно иллюстрирует удивительный факт, что человек может
совершенно не осознавать страха, которым на самом деле полностью охвачен. То, что Клэр
осознала теперь свой страх и увидела осложнения, которые он породил в их отношениях с
Питером, означало определенный шаг вперед. Между этим инсайтом и предыдущим,
касающимся ее потребности в защите, имеется двоякого рода связь. Оба открытия показывают,
до какой степени все ее отношения с Питером были пронизаны страхами. Если говорить более
конкретно, то страх оказаться покинутой отчасти был следствием ее потребности в защите:
если она ожидала от Питера, что тот защитит ее от жизненных невзгод и опасностей, то она
просто не могла себе позволить его потерять.
Клэр все еще была далека от понимания истинной природы своего страха оказаться
покинутой. Она по-прежнему не сознавала, что то, что она считала глубокой любовью, едва ли
было чем-то большим, чем невротическая зависимость, и, возможно, поэтому она не могла
понять, что ее страх основывался на этой зависимости. Отдельные возникавшие у нее в этой
связи вопросы по поводу своей неспособности оставаться одной, как мы увидим в дальнейшем,
относились к делу гораздо более, чем ей это казалось. Но поскольку проблема в целом
оставалась неясной, из-за того что с ней было связано еще слишком много неизвестных
