 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
76
когда все было решено, Клэр с нетерпением ожидала предстоящего отпуска. Однако за
несколько дней до намеченного отъезда он объявил ей, что его дела идут не так хорошо и
теперь он не может надолго покинуть город. Сначала Клэр была вне себя от гнева, а затем
пришла в такое отчаяние, что Питер не преминул упрекнуть ее в такой неразумности. Она была
склонна принять упрек и постаралась убедить себя, что Питер был прав. Подумав, Клэр
предложила поехать на курорт одной, тем более что он находился всего в трех часах езды от
города; Питер же мог бы последовать за ней, когда у него будет время. Питер не стал открыто
отвергать ее предложение, но после некоторого колебания сказал, что был бы рад согласиться с
ней, если бы она умела более здраво смотреть на вещи, но поскольку она столь бурно
реагировала на любое разочарование, а он не распоряжался своим временем, он видел впереди
только трения, и было бы лучше ей строить свои планы без него. Это снова повергло ее в
отчаяние. Вечер закончился тем, что Питер долго утешал ее и пообещал провести с ней десять
дней в конце отпуска. Клэр успокоилась. Согласившись в душе с Питером, она решила
относиться к вещам проще и довольствоваться тем, что он может ей дать.
На следующий день при анализе своей реакции гнева у нее возникли три ассоциации.
Первая представляла собой воспоминание, как ее дразнили в детстве за то, что она изображала
из себя страдалицу. Но это воспоминание, которое часто всплывало у нее и раньше, теперь
предстало в новом свете. Она никогда раньше не задумывалась, правы ли были дразнившие ее в
детстве дети. Она просто принимала это как факт. Теперь же ей впервые стало ясно, что они
были не правы, что с ней и в самом деле несправедливо обращались, что, дразня, они наносили
ей новые раны.
Затем у нее возникло другое воспоминание, относившееся к времени, когда ей было пять
или шесть лет. Обычно она играла с братом и его приятелями. Однажды они сказали ей, что на
поляне, возле того места, где они играли, в потайной пещере живут разбойники. Она им
полностью поверила и потом всегда дрожала, проходя мимо этой поляны. А спустя какое-то
время они посмеялись над ней за то, что она поверила их истории.
Наконец, она подумала о своем сне про чужой город, точнее, о фрагменте, в котором она
видела выставленного напоказ уродца и игорные автоматы. Теперь ей стало ясно, что эти
символы выражали нечто большее, чем мимолетный гнев. Впервые она поняла, что в Питере
было что-то лживое, поддельное. Не в смысле какого-либо умышленного обмана. Он просто не
мог отказать себе в удовольствии играть роль человека, который всегда прав, всегда стоит выше
других, всегда великодушен, — но ноги его были из глины. Он был погружен в себя и даже
если уступал желаниям Клэр, то не из любви и великодушия, а вследствие собственной
слабости. И наконец, в его обращении с ней было много скрытой жестокости.
Только теперь она осознала, что ее реакция прошлым вечером была вызвана прежде всего
не разочарованием, а тем бессердечием, с которым он проигнорировал ее чувства. В его словах,
когда он выложил новость, что останется в городе, не было ни нежности, ни сожаления, ни
симпатии. И только увидев ее слезы, он проявил чуткость. Между тем он заставил ее взять на
себя основную долю ответственности за это огорчение. Он внушал, что во всем была виновата
только она. Он поступал точно так же, как в детстве поступали ее мать и брат: сначала
наступали на ее чувства, а затем ее же заставляли чувствовать себя виноватой. Кстати,
интересно посмотреть, как значение этого фрагмента стало проясняться после того, как она
набралась смелости протестовать, и как такое прояснение прошлого в свою очередь помогло ей
стать более сильной в настоящем.
Затем Клэр вспомнила множество случаев, когда Питер давал прямые или косвенные
обещания, но их не сдерживал. Более того, она осознала, что такое поведение проявлялось
также в более важных и тонких аспектах их отношений. Она поняла, что Нигер внушил ей
иллюзию глубокой и вечной любви, но при этом был всегда озабочен собственной
независимостью. Он словно опьянил себя и ее идеей любви. А она попалась на эту удочку
точно так же, как в свое время, поверила в историю с разбойниками.
Наконец, Клэр вспомнила ассоциации, которые возникли у нее в начале самоанализа:
мысли о своей подруге Эйлин, чья любовь совершенно исчезла во время болезни, и рассказ, в
котором героиня чувствует отчуждение от своего мужа. Теперь ей стало ясно, что эти мысли
тоже имели гораздо более серьезное значение, чем она полагала. Что-то внутри нее всерьез
